Алексей Крючков » 24 авг 2012, 18:13
В Рютино, к Ласточкину - 24.08.2012 (ссылка умерла)
Выпускник философского факультета МГУ полвека безвылазно живет в деревне.
Многим удомельцам, жителям нашего «атомграда», было бы небезынтересно узнать, что, повернись судьба несколько по-другому, они были бы не удомельцами, а «рютинцами» (так, наверное, их назвали бы). Ибо когда принимали решение о месте строительства атомной станции, предлагалось несколько вариантов. Среди основных, кроме Удомли, фигурировало побережье озера Пирос. То ли с тверской стороны, то ли с новгородской (озеро лежит на границе областей). Но в итоге решение строить на озерах Удомля и Песьво перевесило: они глубокие, и воды в них больше, что для озер-охладителей немаловажно. Плюс железная дорога. Словом, предпочли Удомлю.
В Припиросье вряд ли об этом жалеют. Оно осталось дачной сельской местностью изумительной красоты и чистоты. В принципе, весь Бологовский район отличается красотами природы – все-таки Валдай. Здесь, на истоке Березайки, большой и достаточно многоводной реки, находится село Рютино. Туда мы приехали в гости к известному краеведу Владимиру Ласточкину.
Описывать дорогу не стану. Хорошая дорога. Даже удивительно, что не единственная. На дороге Удомля – Бологое от большого села Кемцы существует основная дорога – километров двадцать пять. Есть короткая старая дорога – похуже качеством, но тоже вполне доступная летом для легковых машин. Есть хороший выезд в Новгородскую область. Словом, это далеко не тупик.
Достоинства местности и хорошее сообщение оценили многочисленные дачники из Москвы и Питера, плотно населяющие здешние деревни летом. В деревнях давно уже нет привычного сельского мира, это вполне обжитые дачные участки на берегу большого озера, окруженного сосновыми и еловыми лесами. Рыбалка, охота, грибы, ягоды – все, что душе угодно.
Вот в этой благодати постоянно и обитает Ласточкин. Он оказался сильно и много курящим пожилым дядькой невысокого роста. Поначалу настороженно отнесся к гостям, хотя некоторых знал лично, другие ему были представлены заочно. Но когда к вам в дом вваливается человек десять малознакомого народа, сложно испытать немедленный восторг. На дворе у хозяина всякая домашняя птица, а сам дом – небольшая изба – ничем особым не отличался от обычного крестьянского дома, хозяева которого работают на земле.
– Я-то собирался идти сегодня косить, – неспешно начал Владимир Владимирович, – да мне уж часов в одиннадцать вечера накануне звонок, что вы приезжаете. Ну, раз приезжаете, располагайтесь, проходите.
– А косите для коровы?
– Нет, раньше держали трех коров, сейчас уже не держим. А лошадь украли…
Он засмолил дешевой сигаретой в мундштуке, и видно было, что вспоминать об этом эпизоде ему неприятно. (Украли у него лошадь цыгане.)
– Знаете, сразу другая жизнь, другое мышление, если нет лошади. Я на ней и работал, и выезжал. Нет ее – и как-то все не так.
– А кому тогда косите?
– Я просто так кошу… Когда для колхоза, когда продаю. Чтобы не запускалась земля, ее надо обрабатывать. Смотреть, как она зарастает, не хочу.
В Ласточкине сразу заметна черта: он очень многословен, если дело касается краеведения. Рассказывает без умолку – до пресыщения. Знает очень многое, облазил окрестности досконально. Явно очень эрудированный человек. Но если начинают говорить умные собеседники, неожиданно смолкает и внимательно слушает. На стене его избы фотография выпуска философского факультета МГУ 1972 года. Однако! Отмечаю для себя, что некоторые из преподавателей благополучно учили меня двадцать пять лет спустя. Во втором ряду на фото – хозяин рютинского дома, тогда молодой выпускник. И что же занесло-то его в эту глушь?
– Выпуск наш хвалили, в нем действительно было много достойных студентов. Почему уехал на родину? Не хотелось тем заниматься, к чему нас готовили. Направили в Ворошиловград, проработал два года партийным агитатором. Надоело. Бросил все и уехал в деревню. В деревне что делать? Устроился сначала в школу учителем…
Он неожиданно смолкает и смотрит на озеро, огромным синим блюдом лежащее перед нами. Культурная программа Ласточкина заключалась в показе нам местных достопримечательностей, в том числе следов очень глубокой древности – каменного поля, возможно, остатков языческого еще могильника, большого погоста с захоронениями разных знаменитостей, в том числе знаменитого фольклориста XIX века Ивана Петровича Сахарова.
Видимо, Владимир Ласточкин многое повидал в интеллигентской среде за последние тридцать лет. Он без обиняков возразил в ответ на наши идеи по поводу возможного облагораживания захоронения Сахарова:
– Так. Только давайте договоримся: я делать ничего не буду. Кто из вас будет за это ответственным?
Наша группа (в основном тоже краеведы из Вышнего Волочка и Удомли) хмыкают, объясняя, что мы пороками интеллигенции (в частности, полным неумением делать что-то своими руками) не страдаем. Ласточкин говорит «ну-ну» и усаживается на скамеечку, которую сам же и соорудил возле красивого, но поколотого памятника, явно поднятого недавно и восстановленного.
– Вот, – с гордостью показывает на памятник, – Елизавета Поликострицкая. А какая была женщина! Удивительная женщина, необыкновенная женщина! – Говорит он так, будто с Поликострицкой, построившей в середине XIX века храм на погосте, школу для здешних детей и мост для проезда крестьян из-за озера к погосту, был знаком всю жизнь лично. – Я бы так сказал: вот памятник-напоминание современным олигархам: так надо жить!
– А памятник вы восстановили? И скамеечку сделали? И скосили тут все?
Ласточкин пожимает плечами недоуменным жестом, который можно понять и как «не знаю», и как «а кто же еще». Сделал все, конечно, он один.
А школы в Рютине теперь нет. Да и детей особенно нет. Оживает село только летом благодаря озеру и дачникам.
Жена его хлопочет по хозяйству, пока Ласточкин показывает комнату уединенного деревенского философа, заваленную книгами и бумагами. Пишет много, явно в основном в стол, хотя им издано несколько очень качественных книг по краеведению. С Интернетом «не дружит» – увы. Объясняет, что вроде как некогда.
Я так и не понимаю до конца, что за философию вынес за тридцать лет в деревне Владимир Ласточкин. Не скажешь по нему, что он верующий, атеист или скептик. Скорее, философствующий крестьянин (хоть и с образованием). С долей самоиронии рассказывает:
– Я как приехал, стал смотреть, какие на домах наличники, чтобы сделать себе похожие. И не нашел подходящих. Да и подумал: вроде я с высшим образованием, сделаю-ка сам, какие захочу. Вот и сделал.
Один из моих спутников, уж «расшифровавших» смысл этих наличников, смущенно стушевывается. Но, если объективно, сделаны они очень грамотно, и смыслы, которые вкладывались когда-то в наличники, тут правильно воспроизведены. Так, может, он просто юродствует?
Ласточкин не дает ответа. Он продолжает улыбаться внутри себя и смолить сигарету за сигаретой. Оживленно обсуждает породы кур и гусей (у них на подворье есть удивительные экземпляры). За руку тепло прощается, такой открытый и – с аккуратной дистанцией. И мне кажется, что он просто не считал, что людям, приехавшим на несколько часов, стоит что-то важное говорить. А ведь есть что сказать…
Текст и фото — Павел ИВАНОВ