31 мая мы с мамой заехали в Моховое. Сестра её предупреждала, что лучше - не заезжать, там всё изменилось, но мы не послушались...
Посмотрели развалины школы, которые начинают заваливать всяким хламом, превращая это место в свалку...
- Развалины школы в Моховом
Проехались по улице, где когда-то стоял старый дом на 2 семьи, в котором дедушка с бабушкой жили год после пожара и куда я приезжал к ним в гости на Новый год (1977). У соседей были дети - Серёжка моего возраста (7й класс) и его сестра Светка (5й класс), с ними я сдружился тогда, каждый день мы втроём играли в карты, играли в хоккей на пруду (от которого сейчас там осталось лишь едва заметное болотце), а рядом с прудом была небольшая горка (земли, вынутой при копании пруда) - с неё мы катались на санках.
- Страничка из моего дневника за 31 декабря 1976 - 3 января 1977г
Теперь этой горки уж нет совсем, дома нет, на его месте стоит новый, красивый, но - чужой... Прошлое - ушло.
Встретив Новый год у телевизора, мы потом (в первом часу ночи) ходили на вокзал, который тогда был ярко освещён фонарями среди ночи и поэтому казался кусочком далёкой "цивилизации"...
Но теперь уж и улица к вокзалу - другая, хоть и из новых, красивых домов, но - чужая... И вокзал, превращённый в затрапезный магазинчик, стоит, расхристанный, как сирота, и трудно поверить, каким когда-то давно он был (или казался?) торжественным и строгим...
- бывший вокзал
- Мама смотрела на этот вокзал, и не могла признать в нём вокзала своего детства...
- Бывший вокзал станции Конаковский Мох
Теперь вокзалы - не нужны железной дороге. Не нужны на таких маленьких станциях. Не окупаются... Отапливать их, убирать, ремонтировать... Не баре - эти, которые на электричках "зайцами" ездют, подождут и под навесами на улице, стоя! "Как быстро всё переменилось, что стала мачехой стране" - сказал поэт В.Н.Соловьёв о Москве нынешней, Москве чиновников, бандитов и воров, что, впрочем, одно и то же...
С западной стороны вокзала раньше была касса и служебное помещение. Помню, я заходил туда в детстве с бабушкой к дежурным, которые хорошо её знали. Жарко топилась печка, на стене перемигивались цветные лампочки, обозначая положение стрелок на путях (кстати, третий путь тут - давно разобран, а ведь раньше на нём много лет стоят какой-то мобилизационный состав, который долго сторожил мой дед). Сюда я ходил, как в какой-то таинственный храм - притихнув и затаив дыхание... Боясь чего-то нечаянно задеть. Быть здесь мне казалось таким ответственным и серьёзным делом, "как в церкви" - сказали бы до революции. Но тётеньки здесь были добрыми, они улыбались мне, говорили хорошие слова бабушке...
За вокзалом стоял старый железнодорожный сарай из просмолённых шпал (кажется), с крутой крышей (под 45 градусов) с уклоном в противоположную сторону. Не знаю, что там было, но сам вид его внушал какое-то благоговейное уважение к таинственности империи под названием "железная дорога"... Но все империи со временем - дряхлеют и рушатся...