О прозвищах тверитян и "тверском козле"

Поскольку главный форум имеет географическое ограничение тематики, а периодически возникают темы, интересные нашим краеведам, но о событиях, происходящих за пределами Вышневолоцкого и Корчевского уездов Тверской губернии, то для этих тем создан этот раздел.

Модератор: Алексей Крючков

О прозвищах тверитян и "тверском козле"

Сообщение Андер » 11 ноя 2022, 12:21

Как известно, с недавнего времени в Твери раскручивается "брэнд тверские козлы".

Однако насколько это имеет реальное отношение к тверской истории можно узнать из нижеприведенных статей.
Прежде всего укажем на работу Сенина С. И. , которая была опубликована в журнале "Тверская старина" в 2016 г.,

Сенин, С. Прозвище тверитян: история и реальность / С. Сенин // Тверская старина. - 2016. - № 37. - Раздел : Тверское краеведение. - С. 55-72

а затем переиздана с дополнениями отдельной брошюрой.

Сенин С.И. Прозвища тверитян: вымысел и реальность (2017)

с электронными версиями можно ознакомиться , вот здесь.

http://atz69.ru/prozvishcha-tverityan-i ... i-realnost
https://disk.yandex.ru/i/cHGVmleySzNA8Q


Прозвища тверитян: история и реальность

Так уж повелось на Руси, что каждый город, село, деревня и даже небольшая группа лиц имели свои неповторимые черты, что, естественно, на- ходило отражение в самом остроумном жанре устного народного творчества – в пословицах и поговорках.

Не случайно, при таком разнообразии у нас говорят: «Всякая избушка своей кровлей крыта», «Что ни город, то норов; что деревня, то обычай», «У всякой стряпушки свои повирушки»[1]. Так, в 1920-е годы, заявляя о своей оригинальности и необходимости иметь свой лик, один из теоретиков литературной группы «Серапионовы братья», публицист Л.Н. Лунц писал: «Мы назвались Серапионовыми братьями, потому что не хотим принуждения и скуки, не хотим, чтобы все писали одинаково… У каждого из нас свое лицо и свои литературные вкусы… "У каждого свой барабан"… Каждый хату свою в свой цвет красит. Так в жизни…»[2] .

Все эти своеобразные отличия русского мира с глубокой древности бросались в глаза не только путешественникам, купцам, паломникам, бродягам, но даже местным жителям. Часто они замечали несходство в быту, в поведении, в обычаях одной местности от другой и нередко их обитатели получали уничижительно насмешливые или иронические прозвища (их еще называют присловья). Так, ярославцы стали «красавцы белотелы», считалось, что жители этого города были сплошь аполлоны бельведерские; дмитровцы (Московская губерния) - лягушечники, поскольку этот город окружали болота; коломенцы (Московская губерния) – чернонебые, то есть они жили в избах, которые топились по-черному, с закопченными потолками[3]; боровичи (Боровск, Калужская губерния) – луковники, так как они занимались огородничеством; рязанцы – синебрюхие, поскольку они носили синие домотканые рубахи; валдайцы (Новгородская губерния) – колокольники, жители этого города занимались отливкой колоколов. Нередко встречаются города и селения, имеющие по два, три и более прозвищ, например, муромцы (Владимирская губерния) – колошники, вертячие бабы, святогоны. «Последнее слово относится к ХIII веку, когда муромцы выгнали из своего города епископа Василия»[4].

В этой череде народного острословия жители Твери не были пропущены. Их называли ряпушниками (ряпучинники), поскольку они с очень древних времен любили употреблять в пищу и торговать мелкой промысловой рыбой, семейства лососевых – ряпушкой. Помните, у Н.В. Гоголя в комедии «Ревизор» городничий Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, представляя себя уже высоким чиновником в Петербурге, мечтательно произнес: «Да; там, говорят, есть две рыбицы: ряпушка и корюшка, такие, что только слюнка потечет, как начнешь есть». Оказывается, часть этого гастрономического удовольствия можно было получить и в Твери, благо в те приснопамятные времена эта рыба водилась и в Волге.

Впервые это присловье было издано в книге этнографа и фольклориста И.П. Сахарова «Сказания русского народа» в 1841 году[5]. Но не вызывает сомнения, что оно появилось за многие десятилетия до публикации и в устной народной форме передавалось от одних людей к другим, от одного поколения к другому. Этой же позиции придерживаются и некоторые современные исследователи-фольклористы. Так, В.В. Колесов считает, что малый фольклорный жанр, собранный И.П. Сахаровым был широко известен в ХVIII веке и поэтому он публикует его в сборнике «Мудрое слово Древней Руси (ХI - ХVII вв.)»[6] Следует отметить, что помимо ряпушки в Твери в это время высоко ценилось искусство мастеров-замочников, чьи замысловатые изделия расходились далеко за пределами России. О чем еще в 1769 году свидетельствовал писатель, собиратель фольклора М.Д. Чулков. В «Стихах на Семик» он отмечал: «Замками славен Тверь…»[7].

Народные присловья, собранные И.П. Сахаровым, условно можно разделить на три вида. Первый, это непосредственно прозвища людей какой-то определенной местности, например, «калужане – щагольники»; второй, это остроумное изречение, например, «Свято место где тихвинца нет» (Новгородская губерния); третий – анекдот. Так, присловья, посвященные Твери, в этом сборнике состоят из нескольких прозвищ и анекдота. Первое прозвище – «тверитяне – ряпушники», затем идет анекдот:

« - Забегай, забегай!
- А что?
- Не видишь, куница бежит!
- Это собака с Клементьева двора.
- Ну, так пускай себе бежит».

Затем снова упоминаются прозвища тверитян – «новоприведенная девонька» и «цуканы», то есть цокальщики, те, кто говорит "ц" вместо "ч".[8]
Весомую работу по сбору афористического фольклорного материала одновременно с И.П. Сахаровым проводил профессор Московского университета, этнограф И.М. Снегирев. В 1848 году он издал «Русские народные пословицы и притчи». Довольно объемная книга содержала 9623 пословицы. В их число исследователь включил и прозвище «тверитяне –ряпушники», а также впервые опубликовал пословицу «Муж в дверь, а жена в Тверь»[9].

Необыкновенно огромен вклад по созданию подлинного свода русских пословиц и поговорок в первой половине и середине ХIХ века внес известный лексикограф, писатель и этнограф В.И. Даль. В 1853 году он подготовил к изданию сборник «Пословицы русского народа», который был опубликован в 1861 – 1862 годах в двух томах. В него вошло более 30000 текстов – пословиц, поговорок, загадок, скороговорок, примет, в том числе и присловья. Из прежних изданий было взято около 6000 кратких изречений. Современный исследователь фольклора Ф.М. Селиванов отмечал: «По полноте охвата материала собрание В.И. Даля остается непревзойденным… Содержание сборника давало картину русского народа, его мировоззрений со всеми противоречиями, глубиной и ограниченностью, достоинствами и недостатками».[10]

Именно в это собрание русских пословиц и попали некоторые другие меткие образные изречения, в которых насмешливо отразились жители Верхневолжского города. Кроме уже цитируемых выражений, записанных И.П. Сахаровым и И.М. Снегиревым, В.И. Даль опускает «новоприведенную девоньку» и добавляет другое присловье – «Тверитяне вприглядку с сахаром чай пьют» [11], а также пословицу «Пиши долг на двери, а получать будешь в Твери» [12].

Но прежде, чем назвать следующее афористическое выражение, посвященное тверитянам из сборника В.И. Даля, обратим внимание на его исходный текст – «Любимцы (Ярославская губерния) козу пряником кормили», впервые опубликованное И.П. Сахаровым в 1841 году. После издания этого изречения оно сначала было перенесено на жителей Ржева с добавлением одной детали «сквозь забор» - «Ржевцы: козу сквозь забор пряником кормили» [13] (подготовлено к печати в 1854 году). А еще через несколько лет было опубликовано в «Толковом словаре живого великорусского языка» (1867г.) с новой вставкой «думая, что девка» – «Тверичи через забор козу пряниками кормили, думая, что девка» [14]. Можно заметить, как на протяжении сравнительно небольшого отрезка времени произошло расширение смысла этого изречения и его свободная переадресация. Довершением развития этой фабулы может послужить художественный рассказ, записанный путешественником по Волге И.П. Корниловым в 1862 году. Он пишет: «Тверяки – «козлятники». Рассказывают, будто один парень полюбил девушку, и как родители ее были строги, то он мог видеться с нею украдкою, только через щель в дощатом заборе. Однажды парень, за которым родители девушки уже присматривали, накупив пряников, осторожно подкрался к месту свидания, и ему показалось, что он слышит за забором голос своей возлюбленной Маши. Он завел самую нежную речь, стал потчивать пряниками и ожидал ласкового слова, но Маша кушала пряники и молчала. Огорченный парень решился заметить: «Маш, а Маш, что ж ты прянички примашь, а ничего не башь». Вдруг он слышит блеяние козы, которую лукавая хозяйка дома пригнала к забору и которая съела все гостинцы одураченного парня» [15].

Как видно, народное присловье, возникшее и отражающее какие-то конкретные обстоятельства, связанное с городом Любимом, переместилось сначала в Ржев, а затем появилось в Твери. Эти передвижения шутливых выражений легко объясняются тем, что часто наиболее выразительные присловья люди иногда в шутку, иногда в серьез переделывают, вставляя вместо известных городов свой. Например, «Ярославль городок – Москвы уголок» [16]. Впервые это остроумное изречение было опубликовано в 1770 году в сборнике «Собрание 4291 древних российских пословиц», по предположениям специалистов профессором Московского университета, лингвистом А.А. Барсовым. Известно, что в 1763 году Тверь сильно пострадала от пожара. После огромных работ по восстановлению города «архитекторской командой» во главе с П.Р. Никитиным и совместно А.В. Квасовым, вероятно в самом конце ХVIII века, стали говорить: «Тверь городок – Петербурга уголок».

Известны и другие пословицы, где вместо знаменитых городов, таких как Иерусалим, Москва, Петербург, Вологда фигурирует Тверь. Так, в сборнике В.И. Даля встречаем: «В Москве к заутрене звонили, а в Вологде звон слышали» [17]. Местные жители переделали: «В Твери к заутрене звонили, а в Кашине звон слышали». «В городе (в Питере) рубят, по деревням (по городам) щепки летят» [18] - «В Твери лес рубят, а в Бежецк щепки летят». «И в Иерусалиме собаки есть» [19] - «И в Твери собаки есть».

Издание различного вида народных присловий, а также пословиц и поговорок, собранных известными фольклористами конца ХVIII - первой половины ХIХ века, в том числе И.П. Сахаровым и В.И. Далем, послужили впоследствии для многих творческих людей ценнейшим исходным материалом для художественно-публицистической работы. Этими сокровищами народной мудрости пользовались Н.В. Гоголь, например, в уже упомянутой комедии «Ревизор» («В Питере есть две рыбы: ряпушка и корюшка»); М.Е. Салтыков-Щедрин в «Истории одного города» ( 1870 г.), где герой повести – летописец достославного града Глупова, перечисляя племена народов, живших по соседству с головотяпами, называет наиболее замечательнейшие из них, в их числе и жителей Твери «ряпушников». Особенно активно использовали эти малые жанры фольклора писатели-публицисты в конце ХIХ - в начале ХХ века Н.А. Лейкин, А.С. Суворин, Г.И. Успенский и другие.

Именно в это время, помимо уже упомянутого изречения, относящегося к жителям города Любима – «козу пряником кормили», появляется новое к тверитянам не имеющее ни какого отношения острословие – «козу на колокольню тащили», которое в ряде источников, то есть в фольклорных сборниках (И.П. Сахарова, М.М. Забылина) отнесено к тихвинцам (Новгородская губерния) [20]. Не вызывает возражения, что эти оба выражения первоначально появились на тверской земле, как ничего не значащая веселая шутка, как стремление немного подурачиться, немного потешиться. Поскольку в конце ХIХ – ХХ века это животное не было для Твери каким-то особым знаком, город не был центром козоводства, здесь не была выведена какая-то особая порода этих животных, не было ни молочного, ни шерстного, ни пухового и ни даже сафьянового производства (как, например, это было в Торжке).

Однако эти шутливые выдумки, забавно перенесенные на тверитян, вскоре стали играть отрицательную роль. Жителей города иногда стали называть «козлятниками», это еще пока не прозвище, а род занятий и, как поясняет В.И. Даль, это те, кто любит козлят и козлятину.[21] Так, известный журналист, издатель А.С. Суворин писал в 1895 году: «Народ называет тверичей «козлятниками» /…/, считает их почему-то очень хитрыми и говорит: «тверичи хотели заманить пряником козу на колокольню…» И далее мемуарист рисует себе детальную картину этого народного присловья: «Представьте себе крутые и невозможные лестницы, ведущие на наши колокольни, и вы поймете силу этой насмешки».[22] Похожее утверждение можно встретить и в записях одного из организаторов большевисткого подполья В.Д. Бонч-Бруевича. Он 1905 году писал: «Первый раз в жизни я вступаю в этот полный исторических преданий город, где народ настолько хитрый, что, как говорит народная легенда, сумел козла писаным пряником заманить на колокольню…»[23]

В конце ХIХ – начале ХХ века прозвища буквально притягиваются к тверитянам, особенно, если это касается их говора. Так, известный очеркист, путешественник, этнограф С.В. Максимов писал: «Частобай тверяк, который подчас дзекнет не хуже своих соседей белорусов», фольклорист М.М. Забылин считал, что тверитяне «цвякалы», а историк В.О. Ключевский – «тверичи акают, раскрывают рот настежь, за что владимирцы и яровлавцы зовут их "полоротыми» [24]. А вот, что писал по этому поводу В.И. Даль: «…Даже в Тверском уезде есть селения, где акают по-рязански. Вообще говор скор и резок, отчего, например, кушалей (жителей села Кушалино –С.С.) прозвали частобаями. /…/ Во Ржеве цокают и дзекают» [25]. Как видно, разнообразие и пестрота говора, следовательно, и многие прозвища относятся не к жителям Твери, а вообще к населению Тверской губернии.

Несколько редких прозвищ тверитян в начале ХХ века записал прозаик, драматург, этнограф и коллекционер Е.П. Иванов. Он, работая с 1905 по 1934 годы над книгою о быте и языке людей самых разных профессий старой Москвы, сделал записи народных выражений – цирюльников, букинистов, извозчиков, портных, сапожников, трактирных половых, банщиков. Это издание было подготовлено к печати в 1934 году, однако опубликовано лишь только 1982 году и названо «Меткое московское слово». В нем можно встретить и прозвища тверитян, которые приезжали в белокаменную на заработки. Так, о тверских бродячих портных говорили: «тверской ветер, а не портной!»[26] Однозначно, это присловье было переделано из прозвища можайцев (Московская губерния) – «можайский ветер». И.П. Сахаров так пояснял это изречение: «Москвичи доселе так величают можайских поселян – людей ветряных в торговых делах. Кажется, это присловье дано было можайцам еще в старину, когда они переходили от москвичей к Шемяке и полякам против князя Василия Васильевича Темного».[27]

Второе острословие было связано с тверскими сапожниками. Оно записано в 1914 году в Москве « от тверского сапожника семидесятидвухлетнего бодрого старика Сергея Сергеевича Тихонова: «Тверские холодные, рваные, голодные, сегодня ценой на работу сходные! Тверской сапожник, матерный обложник, жену в кабаке пропил да козе башмаки на копыта купил… Вот как!»[28] В этом изречении обложник означает специалист по непристойным и оскорбительным выражениям.

Похоже, что в первые годы Советской власти все прежние прозвища тверитян – ряпушники, новоприведенная девонька, цуканы, цвякалы, чистобаи, тверской ветер, матерные обложники, и, наконец, козлятники – были, как понятия не соответствующие эпохе, отодвинуты в прошлое и преданы забвению. И как писал в своем неувядаемом творении «Мертвые души» Н.В. Гоголь, точно подметив, что «какое не придумай имя, уж непременно найдется в каком-нибудь углу нашего государства, - благо велико, - кто-нибудь носящий его, и непременно рассердится… А потому…» - великий знаток человеческих сердец назвал ее «дамою приятною во всех отношениях». Действительно, в 1920 – 1930-годах у тверитян совершенно неожиданно на первый план выдвинулось новое прозвище, бесспорно возникшее то ли в каком-то казенном доме, то ли в местах не столь отдаленных, то ли, наоборот, в отдаленных. Именно в это время за тверитянами начинает закрепляться прозвище одного рогатого и бородатого существа из рода парнокопытных, героя народных сказок – козла.

В народном представлении этот сказочный персонаж совершает немало необычных дел. Так, судя по сказкам, опубликованным А.Н. Афанасьевым, это мелкое рогатое существо не выносит домашнего закабаления и убегает со двора жить в лес (45), одурачивает волков (55), дарит Иванушке-дурачку волшебную дудочку, от игры которой свиное стадо стало плясать (238) и, наконец, из отвратительного сопливого животного превращается в доброго молодца (277).[29] Из целого ряда сказочных повествований видно, что в древнейшие языческие времена козел был одним из волшебных четвероногих. К тому же при исполнении купальских обрядов он был жертвенным животным. «В одной из обрядовых песен, - пишет один из исследователей русской мифологии В.В. Шуклин, - говорится, что за рекой горят огни, вокруг которых сидят молодцы и красные девицы и поют песни:

В середине старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий;
Возле котла козел стоит –
Хотят козла зарезати…

Образ жертвенного козла (превращенного мальчика) запечатлен в сказке о сестрице Аленушке и братце Иванушке. Козел относился к чистым животным, способным отгонять вредоносные силы. Его шерсть использовали как оберег от насылаемой колдунами порчи, болезней». [30] Кроме того, по представлениям наших предков козел оказывал покровительство урожаю зерновых культур, гороха, репы… Люди говорили: «Где коза ходит, там жито родит».[31]
Однако, такое доброе и благоприятное отношение к домашнему животному с крещением Руси меняется. «Христианская церковь, - пишет В.В. Шуклин, - утвердила отношение к козлу как к «нечистому» животному. Это представление слало настолько устойчивым, что саму нечистую силу и сатану стали изображать в образе козла или с козлиными рогами, ногами и копытами, бородой».[32] Одна из народных легенд так рассказывает о происхождении козла. «В то время как Бог творил четвероногих, дьявол – пресмыкающихся, тварей без ног и без крыльев или с множеством ног (пауков, скорпионов). Единственной четвероногой тварью, сотворенной сатаной, был козел. Увидав других зверей, козел побежал к ним, но сатана, из боязни, что Бог узнает, чем он занимается, схватил козла за хвост. Зверь рванулся, и хвост остался в руках у сатаны. С тех пор у козлов такие короткие хвостики».[33] Не случайно, известный писатель С.В. Максимов, рассказывая об образах русской демонологии, отмечал, что в народном представлении бесы боятся козла «от самого сотворения мира (вот почему держат до сих пор козлов на конюшне)».[34]

В народных поверьях людей окружают неисчислимые сонмы злых духов. Они имеют самые разнообразные имена – сатана, дьявол, нежить, демон, князь тьмы, царь преисподней, лукавый, нечистый, черный, рогатый, лесовик, полевик, водяной, безпятый и т. д. В словаре В.И. Даля перечислено около сорока наименований беса.[35] Многие из них, помимо некоторых сильно обезображенных человеческих черт, имеют и ряд сходств с козлом. Так, например, «лешие – существа как мужского, так и женского пола, огромного роста, вровень с деревьями, если ходят по лесу, и маленького – если бегают по траве. Верхняя половина тела человеческая, на голове – козьи уши, рога и борода. Ниже пояса – козлиное туловище»[36]

Из огромного количества злых духов находилось немало нечисти, которая селилась в совершенно определенной местности, в поле, реке, озере, болоте, горах. Так, например, в Запечерской волости Мезенского уезда Архангельской губернии поселился нечистый дух, леший – шишкун или шишко – хозяин и распорядитель комаров;[37]в реке Суре Нижегородской губернии жил стерляжий царь – владыка воды и рыбы; [38] в той же Нижегородской губернии обитало под землей демоническое существо бес мамон (мамонт) – зверь, необыкновенной величины, который ходит под землей, как под водою;[39]в Новгородской губернии в Крещенье бегал на кочерге черт шиликун. Где не было на двери креста, там он поселялся и жил до следующего Крещенья; [40] в Вологодской губернии в Кадниковском уезде водился леман (лембой) – лесной леший, похищающий детей, и давящий людей и посылающий на них болезни [41] и т. д.

На Верхневолжской земле, вероятнее всего в окрестностях Твери, судя по одному из вариантов песни о тверском восстании 1327 года «Щелкане Задудентьевиче» тоже обитало в древности нечистое существо Дютькозлять.
«Пошол Шшелкан,
Пошол Задудентьевич,
Приходит протиф Красного села.
Ис Красного села
Выскочил Дютькозлять,
И хватил Шшелкана поперег живота,
И бросил Шшелкана о сыру землю.
И тут Шшелкану славы поют,
И тут Шшелкану старины скажут.»[42]

В этом тексте имя вымышленного мифологического персонажа Дютькозлять состоит из двух основ. Первая – из древнерусского имени Дють, встречается в «Словаре древнерусских личных собственных имен» Н.М. Тупикова («Дюдьтко Минин, южский крестьянин. 1485 – 1505»), а также в «Ономастиконе» С.Б. Веселовского («Дютка, Федор Александрович Елкин-Кобылин, начало ХV века»). [43] Кроме того, в Верхнем Поволжье в старину встречалось имя Дюдей, которое означает дедушка [44] и восходит к индоевропейскому корню *dhe с удвоенной основой *dhe – dh(e). [45]

Известно, что в народной ритуально - обрядовой культуре деды были духами, покровителями семьи и дома, мифологизированными предками, прародителями рода, племени. «Их изображали, - рассказывает В.В. Шуклин, - в виде «болванов» с лучиной в руках и ставили в красном углу дома. Деды обитают в загробном мире и заботятся о живых, но через определенное время могут вновь воплотиться в живых людей. Таким образом, деды как бы соединяют прошлое, настоящее и будущее в единое циклическое время. Когда же деды влияют из подземного царства на жизнь и благополучие потомков, то через них осуществляется связь между умершими и живыми, преемственность традиций и обычаев. К помощи мифических дедов обращались в разных случаях: при посеве, при выборе места для постройки жилища. В «дедову неделю» (Радуницу), когда предки «отдыхают», их приглашали в дом для угощения, посвящали им первую ложку еды и первый стакан напитков, которые выставляли за окно или же выливали на стол. Пищу относили также на кладбище».[46]

Не вызывает сомнения, что жители Твери после злодеяний и бесчинств, творимых в их городе баскаком Чол-ханом (по русским летописям Щелканом) просили защиты у своих предков (дедов), персонифицированной фигурой которых и выступил Дютькозлять. Однако, в другом более известном варианте песни, рассказывающей о событиях 1327 года, вместо Дютькозлятя с Щелканом Дудентьевичем расправились два родные брата «удалые» Борисовичи. «Один ухватил за волосы, а другой за ноги и тут ево разорвали».[47] По предположению историков, этими героями могли быть тверской тысяцкий с братом, которые, вероятно, играли особую роль в этом восстании.[48]

Из текста песни, вариант которой был записан 5 июля в 1909 году в деревне Гридино Кемского уезда Архангельской губернии от Ивана Матвеевича Мяхнина [49], видно, что с принятием христианства покровители семьи и дома – деды были все же нечистой силой. Вероятно, именно поэтому их имя имеет пояснение – козлять, в котором основа слова «козл» соединена для усиления и демонологизации образа с суффиксом –ять, -ят (точно так, как это происходит в словах нос – носат, борода – бородат, волосы – волосат). Таким образом, получается, что Дють не козел, а существо, имеющее особо выделяющиеся козлиные черты – уши, рога и нижнюю часть туловища. Словом, он выглядит так, как в народном воображении леший.

В этом варианте песни, нечистый дух - Дютькозлять, чтобы убить Шшелкана Задудентьевича, выскакивает из Красного села. Этот топоним, означающий красивое, свидетельствует, что около этого селения или на краю его находились древние святилища, так называемые «красные горки», «красные холмы», рощи, поля. На этих возвышающихся местах славяне-язычники ставили свои идолы. «После крещения Руси, - сообщает академик Б.А. Рыбаков, - место языческих капищ на таких холмах заняли христианские церкви: «…Куда же древе погани жряху бесом на горах – туда же ныне цркви стоят златоверхие»[50]

Особого внимания заслуживают две последние строки песни о Щелкане:
И тут Шшелкану славу поют,
И тут Шшелкану старины скажут.
Вероятно, неизвестный автор этих строк хотел сказать, что Шшелкан стал известен в истории, как негативный персонаж («худая слава»), который ради наживы, своего тщеславия стал беспринципным убийцей своего единственного сына и властелином «Тверды (Твери – С.С.) прекрасной». Но в этот город ханский баскак привел «палачей немилосердных». Видя бесчинства, творимые Шшелканом, неведомая нечистая сила наших предков возмутилась и в виде Дютькозлятя напала на Шшелкана.
И хватил Шшелкана поперег живота,
И бросил Шшелкана о сыру землю.
Таким образом, мы видим, что древние языческие духи, покровители рода, племени на Тверской земле превратились с принятием христианства в новую демоническую сущность, имея в своем облике козлиные черты. Это перевоплощение говорит о том, что козел – явное олицетворение нечистой силы, никогда не был в Твери особо почитаемым животным. Хотя, несомненно, отдельные жители города, особенно в его окрестностях среди прочих домашних животных, вплоть до 1930 – 1940-х годов на своих земельных участках держали эту рогатую животину, но особого предпочтения к разведению коз здесь не было. В то же время «козлиный» промысел был широко распространен в ряде других уездов России. Так, еще в 1769 году русский писатель, собиратель фольклора М.Д. Чулков в «Стихах на Семик» сообщал: «Козлами, лошадьми прославился Казань…» [51] Кроме Казани и Казанского уезда козоводство было распространено еще в Оренбургской губернии (Оренбургская порода коз известна с ХVIII века) в ряде уездов Уфимской, Самарской губерниях и Донской области. Однако жителей этих регионов не называют «парнокопытными» или «козлами».

В то же время можно заметить, что на территории Тверской губернии встречаются места, которые в ХVIII, ХIХ и начале ХХ века славились разведением особой породы скота. Например, на восток от Бежецка по Виндаво-Рыбинской железной дороге вплоть до Ярославля шириной около пятидесяти километров была распространена бежецкая порода коров, так называемый бежецкий рогатый скот, отличавшийся от других своей высокой молочностью. [52] Однако людей, разводивших эту породу, никогда не называли ни коровами, ни быками. То же можно сказать и о жителях других регионов, которые славились разведением особо ценных пород домашних животных. Например, в Ярославской губернии в ХVIII – ХIХ была выведена грубошерстная романовская порода овец, в Воронежской губернии в ХIХ веке были выведены мясная порода холмогорских гусей и легкоупряжная порода лошадей – орловские рысаки. Но, не смотря на занятие определенным промыслом, население этих мест не стали величать баранами, гусаками, саврасками, буцефалами. Их промысел не стал нарицательным именем.

Нужно особенно подчеркнуть, что в сборниках русских пословиц, включая присловья, начиная с конца ХVIII века и кончая нашими днями, прозвище «козел», а тем более «тверской козел» отсутствует. Хотя о калужанах записано не прозвище, а остроумное изречение, что они «козла в тесте соложенном утопили». А вот самке этого животного повезло больше, она встречается в присловьях три раза: первый – «брянцы (Орловской губернии) – брянская коза». Это единственный случай, занесенный в сборники пословиц, когда название животного стало прозвищем. Второй и третий случаи - «любимцы – козу пряникам кормили» и «тихвинцы козу на колокольню затащили» были ранее подробно рассмотрены. В присловьях, как исключение, можно встретить и других домашних животных, которые связаны с жителями тех или иных мест. Например, «галичане (Костромская губерния) корову на баню затащили», «романовцы (Ярославская губерния) барана в зыбке качали», «ржевцы батьку на кобеля променяли», «старичане петуха хлебом солью встречали».

Известный ученый-этнограф Д.К. Зеленин, изучая эти регионально-групповые прозвища, их насмешливый и уничижительный характер, писал: «Присловья являются голосом народа о самом себе (и о своих соседях). В этом отношении присловья особенно интересны для этнографа. Как народ сам себя делит? В чем видит свое отличие от других народов? В чем усматривает отличие жителей одной местности от жителей другой?.. Присловья помогают установить исследователю деление народа на этнографические группы не только крупные, но и мельчайшие. Установка этих групп – одна из трудных задач этнографии…» [53]

В народных присловьях, как отмечают исследователи, содержится ценнейший материал по истории, культуре и этнографии наших предков. В них получили отражение этнографические признаки, благодаря которым мы можем отличать одну группу населения от другой [54]:

1. Прозвище людей, связанных с особенностями определенной местности. Так, «дмитровцы, (Московская губерния) - болотники. От болот окружающих Дмитров и лягушек, оглашающих окраины города» [55]. «Буевцы (Костромская губерния) – лесники. Поговорка с татарского времени. Татары хотели разорить этот город и искали его, переходя из леса в лес».

2. В присловье отразился род занятий местных жителей. Так, «нерехотцы (Костромская губерния) – нерехотские бегуны. Бегунами названы потому, что бегают по зимам с безменом скупать пряжу». «Ветлужане (Костромская губерния) – санники. Санник да тележник, а выехать не на чем». «Мурашкинцы (Нижегородская губерния) – тулупники». «Рузцы (Московская губерния) – дровосеки».

3. Прозвища по типу одежды, обуви и манере одеваться. Так, «ростовцы (Ярославская губерния) – вислоухие. Вислоухими названы по зимней шапке с ушами». «Климовцы (Московская губерния) – лапотники», «вытегоры (Олонецкая губерния) – камзольники».

4. Насмешливые прозвания, отражающие гастрономические пристрастия местных жителей. Так, «архангельцы – моржееды», «осташи (Тверская губерния) ершееды». Д.К. Зеленин пояснил это присловье: «Но ерш, ввиду его мизерности, демократическая рыба, так что ершееды можно понимать в смысле: «беднота»… Ерш означает еще удар (кулаком?), и ершеедами можно назвать также лиц, которым часто приходится кушать ерша этого последнего сорта».[56] «Ростовцы (Ярославская губерния) – лапшееды. Лапшеедами их называют потому, что лапша их любимое кушанье.

6. Прозвище, подчеркивающие отличительные черты характера и поведения людей. Так, «брянцы – куралесы. Куда из дома не поедут, а далеко не отъедут, а все к кружалу (кабаку – С.С.) или к своему гумну приедут». «Чухломцы (Костромская губерния) – рукосуи. Рукавицы за поясом, а другие ищет». «Вятичи – свистоплясцы».

7. Яркие выражения, свидетельствующие о своеобразии местного языка. Так, «сибиряки – чевошники. Они говорят: «Чево говоришь? На чево тебе надо? А это чево?». «Устюжане (Новгородская губерния) – красноязыки». (Краснословы, краснобаи, то есть люди, которые говорят красиво, но пустовато).

Среди этого огромного количества присловий, собранных со второй половины ХVIII и до начала ХХ века и расположенных по этническим признакам, можно четко выделить некоторые конкретные закономерности и обстоятельства появления народных прозвищ. Так, мы видим, что в них фактически не попадаются названия наиболее ценных для хозяйственных нужд домашних животных: мужского рода – конь, бык, боров, козел, баран, кобель; женского рода – лошадь, корова, свинья, овца, сука. Исключением являются - «брянская коза» и «ростовский каплун» (Ярославская губерния) и несколько словосочетаний, рассказывающих о занятиях людей – «можайские поросятники» (Московская губерния), «ржевские собачники», «моложские коноводы» (Ярославская губерния), «егорьевцы коновалы» (Рязанская губерния). Отсутствие прозвищ среди населения нашей страны с названием домашних животных не личных, а жителей деревень, сел, городов объясняется тем, что «братья наши меньшие» были широко распространены по всей России и невозможно выделить регион, где бы их не разводили. В этом плане и Тверь никогда не выделялась.

Прозвища, отражающие этнографические особенности жизни наших предков, как правило, образованы из двух основ, например, «сажа» и «еда» - «мезенцы сажееды» (Архангельская губерния); «кошка» и «давить» - «даниловцы – кошкодавы» (Ярославская губерния); «кура» и «цапать» - «куроцапы» - прозвище мелких чиновников, взяточников (И.И. Лажечников «Горбун»); «каша» и «хлебать» - «кирилловцы – кашехлебы» (Новгородская губерния). Второй способ пояления прозвищ – добавление к корневой основе слова суффикса -ник, например, «аршин» + «-ник» = «аршинник» - торговец тканями, недобросовестный, обмеривающий при продаже купец. Исходя из особенностей словообразования прозвищ, можно заметить, что, если бы тверитяне до начала ХХ века имели прозвище «козел», то к этому слову непременно добавилось бы весьма ценное дополнение, как это происходит в других прозвищах, например, «козел» + «еда» = «козлоеды», то есть люди, любящие питаться мясом козла; «козел» + «водить» = «козловоды» (люди, любящие разводить этих животных); «козел» + «бить» = «козлобои» (мясники). И, наконец, «козлятник», как уже говорилось, любитель козлят и козлятины. Это слово впервые встречается в записях И.П. Корнилова (1862) и повторяется в «маленьких письмах» А.С. Суворина (1895). Все это значит, что прозвище «козел» появилось на Тверской земле в более позднее время.

Как уже говорилось, что каждое присловье, возникшее до начала ХХ века, представляло из себя определенное этническое свойство, которое ярко отражало самобытность местного населения или группы людей, их неповторимые пристрастия и нестандартное поведение. В этом смысле прозвище тверитян «козел» никакой особой сущности, судя по историческим документам, никогда не выражало. Более того, как свидетельствуют народные поверья, козел был единственной четвероногой тварью, которую создал сатана, поэтому его, как и другие демонические силы местные жители старались напрасно не называть. Люди говорили: «Не упоминай черта всуе, придет». «Богу молись, а черта не гневи». «Богу угождай, а черту не перечь» и т.д. Наши предки, как отмечает Т.А. Новичкова, «прямо этих злых духов старались не называть, заменяя конкретное обозначение описательным: лукавый, оглашенный, нечистый, нехороший и прочие». [57] В их числе были и синонимы козла – козлоногий, рогатый, двурогий и другие. Правда, иногда слово «черт» можно встретить в остроумном выражении, например, «Черт ездил в Ростов (Ярославская губерния), да испугался крестов» или «Шуяне (Владимирская губерния) – беса в солдаты отдали».

Разбирая особенности присловий, можно однозначно сказать, что прозвище «козел» у тверитян появилось в первой половине 1920-х годов. Оно связано с послереволюционным всплеском в Твери уголовной преступности. Исследователь криминальной истории Верхневолжья А.И. Азарьев пишет: «Объявленные негодяи, вышедшие из тюрем вместе с объявленными революционерами, не упуская времени, решали помочь революции. В том плане, что им предстояло дограбить то, что недограблено, а говоря по-научному провести более полную экспроприацию экспроприаторов. Армия преступников-профессионалов пополнялась бедствующими и разоренными крестьянами, и, как результат, на дорогах стали появляться «лесные братья», участились налеты на совдеповские магазины…». На состояние преступности влиял и такой факт. Тверская губерния граничила с Московской «и те новшества и контрмеры в борьбе с уголовным миром, которые предпринимаются в белокаменной, эхом отзываются в Твери». Так, после ликвидации Хитрова рынка в Москве многие профессионалы-преступники стали находить себе приют на Тверской земле.[58]Вероятно, именно в этих условиях среди профессионалов-воров, как считал В.Т. Шаламов, появились «особо важные воровские секреты, касаемые выработки общих законов этого мира (которые, как жизнь меняются), выработки языка воров, «блатной фени». [59] Эти факты подтверждает и наш земляк, известный писатель Б.Н. Полевой, специально изучавший уголовную среду и проведший в ней трое суток. Он отмечает, что во второй половине 1920-х годов существовал «наш тверской блатной мир», говоривший на воровском жаргоне. В его повести «Мемуары вшивого человека», отразившей реальные события и изданной в 1927 году, один из персонажей говорит: «Мы блат. Имеем мы совесть свою и честь. Обычаи и нравы сво?
[1] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. В 2-х тт. Т. 2. М. 1989, с. 124.
[2] Лунц Л.Н. Почему мы Серапионовы братья / Литературные манифесты. От символизма до «Октября». Сост.: Н.Л. Бродский, Н.П. Сидоров. М., 2001. с. 311, 314.
[3] Журавлев А.Ф. Этнография в прозвищах / «Русская речь» 1984, № 3, с. 122
[4] Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М.М. Забылиным. М. 1880. Репринт 1991. с.571- 581
[5] Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. Т. 1. Кн. 2, СПб., 1841, с. 116.
[6] Мудрое слово Древней Руси (Х1 - ХVII вв.) Сост. В.В. Колесов. М., 1989, с. 434.
[7] Чулков М.Д. Стихи на Семик/ В сб.: Ирои-комическая поэма. М. 1933. с. 211.
[8] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4., М., 1980, с. 575.
[9] Русские народные пословицы и притчи, изданные И.М. Снегиревым. М. 1848. Переизд. М. 1995. с.396, 490.
[10] Селиванов Ф.М. Слово о пословицах./ В сб.: Русские пословицы и поговорки. Сост. А.И. Соболев. М. 1983. с.2.
[11] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т. 1. с. 292
[12] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т. 2. с.45.
[13] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т.1. с. 293.
[14] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.2. М.1979. с.131
[15] Корнилов И.П. Волжские бурлаки / Морской сборник. 1862. № 7. июль. с. 6-7.
[16] Собрание 4291 древних русских пословиц. / Малые жанры русского фольклора. Хрестоматия. Сост. В.Н. Морохин. М. 1986. с. 83.
[17] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т.2. с 181.
[18] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т.2. с. 177.
[19] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т.1. с. 406.
[20] Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. М. 1990. (Переизд, СПб. 1885). с. 222; Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М.М. Забылиным. с. 580
[21] Даль В.И.Толковый словарь живого великорусского языка. Т.2.. с. 132
[22] Суворин А.С. В ожидании века ХХ: маленькие письма. (1889 – 1903). М. 2005. с. 534.
[23] Финкельштейн В.Б. Летопись Твери. Тверь. 1996. с. 284.
[24] Максимов С.В. Лесная глушь. Картины народного быта. В 2 тт. СПб. 1871. с. ; Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М.М. Забылиным. с. 580; Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть 1., М. 1987. с. 301 (Впервые издан в 1904 г.)
[25] Даль В.И. О наречиях русского языка. / В его: Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М. 1978. с. LV.
[26] Иванов Е.П. Меткое московское слово. М. 1982. с. 259.
[27].Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. (1990) с. 214.
[28] Иванов Е.П. Меткое московское слово. с.268.
[29] Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в трех томах. Т. М. 1984. № 45 с. 57-58; № 55 с. 66-68; Т. 2. М. 1985. № 238 с. 205-207; № 277 с. 285-286.
[30] Шуклин В.В. Русский мифологический словарь. Екатеринбург. 2001. с. 161.
[31] Бычков А.А. Энциклопедия славянской мифологии, М. 2007. с. 105.
[32] Шуклин В.В. Русский мифологический словарь. с. 161-162.
[33] Русский демонологический словарь. Автор-составитель Т.А. Новичкова. СПб. 1995. с. 504.
[34] Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб. 1994. с. 17. (Первое издание в 1899 г.)
[35] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. с. 157.
[36] Русский демонологический словарь. с. 297.
[37] Подвысоцкий А.О. Словарь областного архангельского наречия. М. 2009. с. 561. ( Впервые издан в 1885г.).
[38] Власова М.Н. Русские суеверия. СПб. 1998. с. 489.
[39] Власова М.Н. Русские суеверия. с. 328.
[40] Новгородский областной словарь. Издание подготовили А.Н. Левичкин и С.А. Мызников. СПб. 2010. с. 1303.
[41] Словарь областного вологодского наречия. По рукописи П.А. Дилакторского. 1902 г. СПб. 2006. с 233; Власова М.Н. Русские суеверия. С 277.
[42] Азбелев С.Н. Песня о тверском восстании 1327 года в фольклорной традиции./ Первый Петербургско-Тверской семинар «Тверской край в науке и культуре». Сборник научных статей под ред. Ю.В. Кривошеева и В.М. Воробьева. Тверь. 2009. с. 280.
[43] Тупиков Н.П. Словарь древнерусских личных собственных имен. М. 2004. с. 141 (Впервые издан в 1903 г.); Веселовский С.Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М. 1974. с. 105.
[44] Федосюк Ю.А. Русские фамилии. Популярный этимологический словарь. М. 1996. с. 81.
[45] Черных П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка. Т. 1. М. 1993. с. 237.
[46] Шуклин В.В. Русский мифологический словарь. с. 82 – 83.
[47] Щелкан Дудентьевич/ В сб. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М. 1977. с. 26 -27.
[48] Путилов Б.Н. Комментарии/ В сб. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М. 1977. с. 431.
[49] Запись хранится в Москве, в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки, ф. 160, п.7, ед. хр.1, л. 258 – 263./ Текст песни впервые опубликован в сб.: Русский фольклор. Материалы и исследования. III. М.-Л. 1948. с. 66 – 68 (Публикация Б.Н. Путилова).
[50] Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. М. 1987. с. 138.
[51] Чулков М.Д. Стихи на Семик/ В сб.: Ирои-комическая поэма. с. 211.
[52] Бежецкий рогатый скот/ Энциклопедический словарь. Т. 5. Изд. Ф. Брокгауз и И. Ефрон. СПб. 1891. с.165-166.
[53] Зеленин Д.К. Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии. (Этнографический и историко-литературный очерк./ В сб.: Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901 – 1913. М. 1994. с. 61.
[54] Зеленин Д.К. Великорусские народные присловья как материал для этнографии./ В сб.: Зеленин Д.К. Избранные труды. с. 38-58; Журавлев А.Ф. Этнография в прозвищах./ Русская речь. 1984. № 3. с. 116-123.
[55] Примеры этнографических признаков взяты из книг: Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. (1990) с 203 - 224; Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т. 1. с. 288-303; Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным. с. 571-581.
[56] Зеленин Д.К. Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии. Вятка. 1904. с. 25.
[57] Русский демонологический словарь. с. 173.
[58] Азарьев А.И. Тверская преступность: прошлое и настоящее. Тверь. 1995. с. 11, 13.
[59] Шаламов В.Т. Сучья война. М. 1989. с. 6.
[60] Полевой Б.Н. Мемуары вшивого человека. Тверь. 1927. с. 36-37, 23.
[61] Лихачев Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи./ Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. Авторы-сост. Д.С. Балдаев, В.К. Белко, И.М. Исупов. М. 1992. с. 357.
[62] Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. с. 108-109, 219, 251.
[63] Лихачев Д.С. Черты первобытного примитивизма. с. 362.
[64] Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. с 330.
[65] Ахметова М.В. Функционирование локально-групповых прозвищ: история и современность (На примере Тверской области)/ Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2015. №.3. с.242
[66] Полевой Б.Н. Самые памятные: история моих репортажей. М. 1980. с. 53.
[67] Немировский А.И. Легенды ранней Италии и Рима. М. 1996. с. 379-381.
[68] Полевой Б.Н. Самые памятные: история моих репортажей. с. 53.
[69] Ахметова М.В. Функционирование локально-групповых прозвищ: история и современность (На примере Тверской области). с. 245.
[70] Гуров Б. Обретение козла./ Еженедельник «Караван +» № 18 (321) 30 апреля 2002 года.
[71] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т.1. с. 292.
[72] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М. 1980. с. 506.; Словарь русского языка. Т. 4. М. 1984. с. 509.; Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т.1 с.181.
[73] Пословицы русского народа. Сборник В.И. Даля. Т.1. с. 181.
[74] Новый завет. Евангелие от Иоанна. 14. 6. Это переделанные слова Иисуса Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь».
[75] Аввакум протопоп. Житие Аввакума./ Памятники литературы Древней Руси. ХVII век. Книга вторая. М. 1989. с.351.
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

Re: О прозвищах тверитян и "тверском козле"

Сообщение Андер » 12 ноя 2022, 11:07

Еще статья
https://cyberleninka.ru/article/n/funkt ... oy-oblasti

Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2015, № 3, с. 242-252



ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЛОКАЛЬНО-ГРУППОВЫХ ПРОЗВИЩ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ (НА ПРИМЕРЕ ТВЕРСКОЙ ОБЛАСТИ)


М.В. Ахметова



На материале литературы, СМИ, сетевых и полевых записей рассматривается функционирование локально-группового прозвища жителей Твери (Тверской области) тверские козлы. В ХХ в. данное прозвище вытеснило прозвище козлятники, ассоциировавшееся с анекдотическим сюжетом. В настоящее время прозвище тверские козлы, во-первых, связывается с сюжетом исторических преданий (которые транслируются через СМИ), во-вторых, обусловливает стереотип «тверского упрямства», который связывается с актуальными элементами локального текста и формирует локальную идентичность.

Ключевые слова: локально-групповые прозвища, локальные стереотипы, автостереотипы, присловье, локальная идентичность, локальный текст.

Прозвище жителей Твери (и вообще тверской земли) тверские козлы широко известно сегодня локальному сообществу, вплоть до популяризации козла в качестве местного неофициального символа. Так, несколько лет ул. Трехсвятскую в Твери украшала деревянная скульптура козла (разрушена в 2011 г.), а в 2008 г. открылся Музей козла, созданный историком В.И. Лавреновым. Неформальным шуточным названием Твери является Козлоград.

В тверских СМИ тиражируются разные версии происхождения прозвища, как правило, со ссылкой на местных краеведов и историков. Перечислим наиболее популярные:

1. В Тверской губ. выделывали сафьян - козлиную кожу. Козлами изначально называли ремесленников-обувщиков либо щеголей, носивших сафьяновые сапоги.

2. Во время татаро-монгольского ига козел запутался в колокольных веревках (или стал жевать веревку), звон колокола предупредил горожан о наступлении врага.

3. Когда в Тверь приехала Екатерина II, ее никто не встретил. Вдруг зазвонил колокол; Екатерина велела наградить звонаря. Выяснилось, что звонил козел, забравшийся на колокольню и запутавшийся в колокольных веревках (либо жующий их).

4. Накануне войны 1812 г. местные обувщики поставили наполеоновской армии партию обуви из козлиной кожи; царь выругал их козлами.

В газетах упоминаются и артефакты, иллюстрирующие связь козла с тверской землей: бронзовый барельеф с тверского вокзала и знак на межевом столбе с изображением козла (см., например [1-9]).

Источники этих версий не всегда ясны; речь может идти как об устной традиции, так и о реконструкциях краеведов конца XIX - начала XXI в., оставшихся нам неизвестными. К сожалению, в архиве Центра тверского краеведения и этнографии ТверГУ такие записи обнаружить не удалось.

Современные жители Твери относятся к прозвищу двояко. Как отмеченное историческими коннотациями, оно может восприниматься нейтрально или даже позитивно (показательный пример: на конкурс футбольных кричалок был прислан текст, начинавшийся словами: «Мы не мясо, мы не кони, / Мы козлы тверские» [10]). При этом пейоративные коннотации слова козел обусловливают негативное отношение к прозвищу либо использование его в качестве инвективы. Так, в региональном Интернете популярно именование «тверским козлом» местного общественного деятеля Алексея Шабашова, известного борца с курением.

В настоящем исследовании предпринята попытка 1) проследить генезис прозвища в источниках конца XIX — начала XXI в., 2) выявить связываемые с ним мотивы и контексты употребления, 3) проанализировать объяснительные модели, при помощи которых интерпретируется происхождение прозвища, и 4) показать, как прозвище влияет на локальную идентичность и как оно испытывает влияние тверского локального текста.

Тверские козлятники и фольклорные козлы

Публицистические и художественные тексты XIX - первой половины ХХ в. позволяют

выявить несколько фольклорных мотивов. Как правило, они реализуются в присловьях и в историях, объясняющих прозвище, которое в выявленных текстах этого периода звучит как козлятники (образовано по продуктивной модели, ср. мякинники - прозвище жителей Пскова, лапотники - жителей Вологодчины и мн. др.).

Первый мотив — кормление козы пряниками. В сборнике пословиц В.И. Даля присловье «козу сквозь забор пряником кормили» относится к жителям Ржева Тверской губ. [11, с. 413], во втором издании «Словаря живого великорусского языка» - к жителям Твери (либо Тверской губ.): «Тверичи через забор козу пряниками кормили, думая, что девка» [12, т. 2, с. 131]. В очерке второй половины XIX в., описывающем поволжские города, содержится информация об адресации дразнилки «сквозь забор козу пряниками кормили» жителям Ржева, а также «всем тверитянам» [13, с. 11]. Другой очерк содержит развернутый фабулат, объясняющий прозвище козлятники: некий парень передавал девушке пряники через щель в заборе; «Маша кушала пряники и молчала. Огорченный парень решился заметить: «Маш, а Маш; что ж ты прянички примашь, а ничего не башь». Вдруг он слышит блеяние козы, которую лукавая хозяйка дома пригнала к забору и которая съела все гостинцы одураченного парня» [14, с. 6-7]. Присловье «тверичи-козлятники, которые через забор козу пряниками кормили, думая, что девка», наряду с рядом других упоминается также в романе эмигранта И.Ф. Наживина [15, с. 204].

Второй мотив, который условно можно назвать «козел/коза на колокольне», более вариативен. Присловье «козла на колокольню тащили» может просто объяснять прозвище козлятники - например, в речи гребца из Ржева, переданной в путевых заметках [16, с. 190-191]. Нарратив с подобным мотивом объясняет мнимую глупость жителей, ср. в рассказе Г.И. Успенского: «Это ваши-то тверские козу на колокольню тащили, - да, должно быть, что и рассудок-то тоже туды...» [17, с. 314], а персонаж повести С.А. Клычкова «Князь мира» сравнивается с козлом, «которого тверские мужики по дурости своей на колокольню тащили» [18, с. 51].

Напротив, версия с действием «манить» вместо «тащить» иллюстрирует не глупость, а хитрость: «[Запись 1895 г.:] Народ называет твери-чей «козлятниками». <...> Кроме этой клички, народ считает их почему-то очень хитрыми и говорит: "тверичи хотели заманить пряником козу на колокольню." Представьте себе крутые и невозможные лестницы, ведущие на наши

колокольни, и вы поймете силу этой насмешки» [19, с. 534]; «Вот и Тверь. Первый раз в жизни я вступаю в этот полный исторических преданий город, где народ настолько хитрый, что, как говорит народная легенда, сумел козла писаным пряником заманить на колокольню» [20, с. 117].

Наконец, некоторые присловья содержат в свернутом виде анекдотический сюжет о взаимодействии козла и представителей духовенства. Так, в романе И.Д. Лукашина «Через пни» упоминаются «тверяки, у которых козел на колокольне встречать архиерея собрался» [21, с. 173], а в воспоминаниях А. Чапыгина приводится высказывание мастерового: «Твоя родня тверецкая козу на колокольню втащила да звонить обучила. Пьяный пономарь стоял у церкви, дивился, а ноги на колокольню не шли: "Какая это образина с козьей бородой мое дело отбила?"» [22, с. 6].

Здесь мы имеем здесь дело с явлением, характерным для прозвищного фольклора: «В прозвищных нарративах широко используются традиционные мотивы комической прозы. При этом наблюдается двусторонний процесс: либо анекдот разворачивается из уже имеющегося прозвища, либо существующее прозвище прикрепляется к определенному сюжетному типу» [23, с. 210]. В данном случае речь идет о сюжетных типах, характерных для анекдотических сказок о глупцах и простаках — Не по назначению: парень потчует козу лакомствами, приняв ее в темноте за пришедшую на свидание девушку (СУС -1686***) и Тащат корову на крышу: пастись (СУС 1210, ср. ATU 1210: тип Корову (другое домашнее животное) поднимают на крышу пастись распространен практически повсеместно).

Рассмотренные мотивы обнаруживаются в присловьях, связанных с жителями других ло-кусов, например, Любима Ярославской губ.: «козу пряником кормили» [24, с. 111; 11, с. 417]. Мотив поднимания скотины на крышу или на колокольню реализуется шире; соответствующее действие приписывается тихвинцам («козу на колокольню тащили» [25, с. 296]), галичанам («корову на баню тащили/втащили» [24, с. 109; 11, с. 419]), пошехонцам (о них говорили: «Тащи корову на баню, травы много» [12, т. 1, с. 45] и др.; ср. также: «Молчи, Кострома! Козу на колокольню пряником манили!» [26, с. 264]. Нельзя не учесть, что значительная часть этих присловий впервые фиксируется в сборнике известного фальсификатора И.П. Сахарова. Однако даже неаутентичность тех или иных текстов не опровергает наличие соответствующего мотива; более того, через посредство Сахарова (и републиковавшего его тексты

Даля) присловья проникали в литературу, имея потенцию вторичной фольклоризации. Так, М.Е. Салтыков-Щедрин утверждал, что народные прозвища, использованные им в «Истории одного города», были почерпнуты в трудах «Даля, Сахарова и других любителей русской народности» [27, с. 84].

Мотив «козел на колокольне» встречается и в текстах других жанров, зачастую обнаруживающих сходство с преданиями, тиражируемыми в современных тверских СМИ. В нижегородском предании, зафиксированном в конце XIX в. и объясняющем установление праздника «козья масленица», коза на колокольне запутывается в веревках и поднимает трезвон, случайно предотвращая начавшийся пожар (по мнению А.В. Коровашко, предание имеет книжное происхождение [28, с. 7]). Наряду с «высокой» псевдоисторической версией, соотносимой с типом «Животные предупреждают о нападении» (Mot. B 521.3), известна и «сниженная», анекдотическая. Согласно другой истории о происхождении «козьей масленицы», трезвон поднял козел, затащенный на колокольню «потехи ради» [28, с. 7]. Рассказ о том, как козел на колокольне поднял напрасную панику, объясняет прозвища жителей кубанской станицы Засов-ской козлы и козлятники, а также присловье «Козел [в] колокола звонил» [29, с. 37-38] (ср. аналогичный сюжет, связываемый со станицей Вёшенской: здесь действует кобель [30, с. 8384]). Прозвище жителей донской станицы Еланской козлы объясняет история, в которой пономарь споткнулся о козла, залезшего на колокольню [31]. В данном случае нарративы-объяснения смыкаются с анекдотическими сюжетами о взаимодействии козла или иного животного с представителями церкви или предметами культа - ср. южнорусские тексты, в которых козлы цепляют рогами кадила или съедают ладан [30, с. 82-83 (Еланская); 29, с. 37-38 (Засовская)]. Интересна параллель - итальянская новелла, в которой тревогу поднимает привязанный к колоколу ручной медведь (Mot. X 412).

Затаскивание козла на колокольню могло входить и в сценарий бесчинств, ср. воспоминание о шутке над смотрителем черкасской бурсы: «Бурса <...> встащила на колокольню козла и, привязавши веревки от колоколов к рогам и ногам, ушла, а козел начал во все стороны метаться и звонить. <.> Доложили бурсаки, что "черт звонит"» [32, с. 60]. В Интернете обнаруживаются рассказы о затаскивании на колокольню козла в послереволюционные годы как о кощунственном акте (в Мценске «крестьяне принесли веревку и закинули на крест. Потом на колокольню притаскивали козла, и он

блеял оттуда» [33]; ср. рассказ о прозвище жителей с. Гагаринское Ярославской обл. гагарин-ские козлы (!): «Пошло все, по легенде, с того, что когда церковь в том селе рушили, мужики местные по пьяни козла на колокольню затащили, привязали его там, и он с колокольни несколько дней блеял» [34]).

Разумеется, исключить бытование прозвища тверские козлы в XIX - начале ХХ в. нельзя. Оба прозвища в какой-то момент могли существовать параллельно, ср. названия жителей д. Тимощелье горшки и горшечники [23, с. 219, 314], станицы Засовской козлы и козлятники [29, с. 37-38]. Однако можно предположить, что, во-первых, в этот период прозвище козлятники было известно шире, а во-вторых, оно связывалось в первую очередь с универсальными анекдотическими сюжетами, неспецифичными для конкретной территории. Аналогичные прозвища в других регионах (Дон, Кубань, Ярославская обл.) могут связываться со схожими мотивами, но явная недостаточность материала (как в территориальном, так и во временном охвате) не позволяет сделать определенных выводов о путях распространения данных прозвищ.

Тверские козлы

В ХХ в. прозвище козлятники, насколько позволяют судить источники, вытесняется прозвищем козлы, а чаще - коллокативной конструкцией тверские козлы.

Самые ранние свидетельства этого носят косвенный характер. В очерке В.А. Гиляровского из сборника «Москва и москвичи», отражающего реалии конца XIX - начала ХХ в., упоминается половой по прозвищу Козел: «старик с огромной козлиной седой бородой, да еще тверской, был прозван весьма удачно и не выносил этого слова, которого вообще тверцы не любили» [35, с. 351] (сказанное может отсылать как к козлам, так и к козлятникам). Также неясно, что имеется в виду в цитируемой ниже зарисовке - указание на прозвище козлы или на вариацию экспрессивного этнонима кацапы, восходящего к укр. цап 'козел': «- Ну и черти, ка-цапье, - хохочет солдат-украинец <...>. - Мы не кацапы, мы тверские. - Ще лыше. От бачьте: тверски кацапы - козлы, с козлом в бане мылись» [36, с. 43].

Прозвище тверские козлы появляется в литературе с середины ХХ в. О его широкой известности свидетельствует употребление авторами, не связанными с тверским краем, например И.С. Соколовым-Микитовым, сравнивающим «тверских "козлов"» и «смоленских "рожков"» [37, с. 301]), и С.К. Петровым (он пишет,

что жителей Тверской губ. «не без основания называли "тверскими козлами"» [38, с. 404]). Прозвище упоминается и авторами, родившимися на тверской земле, например уроженцем г. Конаково С.А. Панкратовым («.его тоже можно было дразнить "тверской козел", как и меня» [39, с. 16]) или уроженцем Тверской губ. В.А. Лебедевым («Не бывать Москве под Тверью! - Не бывать московскому медведю под тверским козлом!» [40, с. 34]). Очень часто использовал эту формулу Б.Н. Полевой, много лет проживший в Твери/Калинине; она встречается в его автобиографической публицистике («Десятое море инженера Бочкина», «Самые памятные: история моих репортажей», «Эти четыре года: из записок военного корреспондента»). Один из героев последней книги называет себя «старым тверским козлом», так же именовал себя и писатель: в дневниковой записи поэта А.С. Пьянова за 1980 г. упоминается его автограф: «С приветом, от старого тверского козла» [41]. Именно Полевой упоминает предание о спасении Твери: «"Козлы" - это было шутливое прозвище тверяков. То ли за то, что в городе нашем действительно было много коз, то ли в честь бытовавшей легенды, в которой повествовалось, что когда-то некий мифический козел своим блеянием ночью предупредил о приближении татарского дозора и разбудил часовых на стенах города» [42, с. 53].

В текстах тверских авторов прозвище может также обыгрываться в каламбурах и шуточных высказываниях. Например, писатель и журналист В.Я. Кириллов в дневниковой записи за 1989 г. называет «тверскими козлами с московских пастбищ» поэта А.Д. Дементьева и журналиста Ю.Н. Садовникова, переехавших из Калинина в Москву [43, с. 20], ср. комментарий современного журналиста по поводу того, что депутат по фамилии Козлов может отказаться от участия в выборах: «Оно и понятно: "тверской козел, самый настоящий козел"» [44], и др.

Тверские козлы и «козлиное упрямство»

В ХХ в. прозвище тверские козлы начинает рефликсироваться уже в локальном дискурсе. Появляются новые версии, объясняющие происхождение прозвища. Одна из них отсылает к старому гербу Твери, на котором якобы была изображена капуста (оперный певец

A.П. Иванов (1904-1982, род. в Бежецком уезде Тверской губ.) говорил: «Мы — тверские козлы, и на гербе нашего города изображен кочан капусты» [45, с. 149]) или собственно козел.

B.И. Лавренов отмечает, что «в 1960—1970-е гг. на страницах краеведческих изданий бытовала версия о том, что старинным гербом Твери бы-

ло изображение козла», а изображение козла как реплика на «старый герб» было представлено на конкурс 1967 г. на создание герба г. Калинина [46]. О широкой известности версии, согласно которой козел был изображен на тверском гербе, свидетельствует ее критика в местных СМИ [47, 48].

Версия, связывающая прозвище с «козлиной бородой» М. И. Калинина, в честь которого в 1931 г. была переименована Тверь [2; 3], вероятно, также возникла в советское время, а не позже (ср. прозвище Калинина всесоюзный козел, пародирующее его официозное перифрастическое именование всесоюзный староста).

Вместе с тем в ХХ в. получает распространение интерпретация прозвища через приписывание жителям Твери особенного упрямства, отсутствующая в XIX в., — хотя в целом в локальных присловьях это качество могло маркироваться: «упрям как новгородец» [24, с. 113], «он хохол (т.е. хитер и упрям)» [11, с. 430]. В отношении жителей Твери такая интерпретация (явно обусловленная представлением о «козлином упрямстве», свойственном русской языковой картине мира) появляется уже у Б.Н. Полевого: «.исстари называли нас в шутку упрямыми козлами» [42, с. 60]. Ср. воспоминания фронтовика С.И. Розанова, уроженца нынешнего Сонковского района Тверской обл.: «В шутку мои друзья, лукаво улыбаясь, всегда говорили мне: "А-а, тверской козел! В вашей губернии упрямый народец!" И впрямь во мне и у моих родителей замечалось упорство, твердость духа и характера при всей нашей доброте к людям» [49, с. 50]. Журналист и режиссер Е.М. Хапонен, родившаяся в Калининской обл., вспоминает: «Моя мама, если хотела, как сейчас говорят, "достать" папу, когда он уж очень ей чем-то досаждал, говорила: "У-у, упрямый -тверской козел!"» [50].

В современных СМИ в данном контексте переосмысливается мотив «козел на колокольне», прежде иллюстрировавший хитрость либо глупость жителей: «[Историк Г.Н. Базлов:] .широкое распространение получило описание тверских жителей как народа отчаянного и упорного. Стремление к упорному достижению своей цели все делать по-своему, пренебрегая преградами, как известно, и есть та самая "козлиная черта". Сохранились народные предания и о том, как тверской мужик даже сумел козла писаным пряником на колокольню заманить» [48]; в тверских газетах упоминается якобы бытовавшая не одно столетие «присказка» или «поговорка»: местные жители «такой упрямый народ, что и козла на колокольню затащат» [51; 52], приводится история о том, как тверской

князь продемонстрировал иноземному гостю упрямство и настойчивость своих подданных: «Кстати оказавшийся в тереме купец вышел во двор, оглянулся - и обнаружил пасущегося неподалеку матерого бородатого козла. Скрутил скотинку и после долгих мучений втащил его на самую высокую в городе колокольню. Козел, впрочем, оказался не менее упрямым и с колокольни спускаться не захотел. Только к вечеру посредством морковки животное выманили вниз. С тех пор и зовут тверских упрямыми козлами» [53].

Переосмысливается и «обувная» версия происхождения прозвища: якобы сначала тверскими козлами называли обувщиков, не желавших сбавлять цену, затем прозвище распространилось «на других не столь «упертых» жителей города» [54], либо «тверские козлы были самыми упрямыми, поэтому сафьян из их шкур получался наиболее качественным» [51].

В 2012 г. в Селижаровском районе Тверской обл. проводился опрос об отношении к козлу как к «исторически сложившемуся символу Тверского региона» (знание об этом «символе» продемонстрировали 25 человек из 73); среди наиболее популярных версий его происхождения была - «мы упрямые» [55].

Таким образом, «тверское упрямство» становится элементом локальной идентичности. Слово упрямый в русском языке имеет два полярных значения: 1) неуступчивый; 2) упорный, настойчивый. В современных текстах находят отражение рефлексии по поводу обоих значений, зачастую вне связи с образом козла. Если упрямство понимается в негативном аспекте, то могут использоваться такие синонимы, как упертость и своеволие: «[М.В. Бершадский, зам. губернатора Тверской обл.:] Если козел символизирует некую немотивированную упер-тость, то пропагандировать это [т. е. козла как символ] в дальнейшем я не вижу смысла» [2]; «Тверских когда-то дразнили «козлами» - за упрямство и своеволие, свойственные многим нашим землякам. Юрий Лужков, как известно, по отцу как раз тверской — потому, видно, и ушел со своего поста "не как все"» [56]. В позитивном аспекте упрямство описывается гораздо чаще как целеустремленность, твердость характера, нетерпимость к беззаконию: «[Вице-губернатор Тверской обл. Ю.М. Краснов:] .тверских называют козлами. Ну, во-первых, в силу их такой традиционной настойчивости, которая в простонародье называется упрямством. <.> У тверских есть такая черта в характере, это целеустремленность, настойчивость, переходящая в упрямство. <.> Я, уже прожив сорок лет [в Твери], стал таким же тверским козлом <.. .> Мы без обиды это воспринимаем, счи-

тая, что это прежде всего оценка нашей целеустремленности» [57]; «[Высказывание общественного деятеля Г.П. Самсонова, приведенное в материале к его 70-летию:] .Тверская область будет процветать, потому что народ у нас живет такой - упрямый» [58]; «Их [взяточников] свобода обусловлена нашим терпением, вот в чем вопрос. Петрову [взяточнику, начальнику милиции] не повезло - нарвался-таки на упрямых. В этом случае и прозвище "тверские козлы", честное слово, не в обиду, правда?» [59]; «Никакой кризис ничего с ними поделать не сможет - такой вот упрямый и закаленный тверской характер!»

[60] и др.

Стереотип (и позитивный, и негативный) может поддерживаться и некоренными жителями Твери, включая представителей власти. Так, глава налоговой инспекции по Тверской обл., связавший свою жизнь с областью лишь в 2000 г., в том же году отмечает, что «заметил в ментальности тверяков такую черту, как упер-тость», чаще основанную «на амбициях» («тверяк никогда не уступит дорогу, не реагируя ни на правительственные мигалки, ни на мегафонные призывы», депутаты «срывают вопрос об отчислениях на нужды налоговых инспекций» и т. д.

[61]). А губернатор области Д.В. Зеленин в речи на торжественном собрании в честь Дня России в 2004 г. произнес, что в проектах развития области «воплощены тверская гордость, тверская сила и знаменитое тверское упрямство» [62].

Даже если текст для Зеленина (который значительную часть жизни провел в Москве) писал местный спичрайтер, интенция транслировать стереотип через текст представителя власти (тем более учитывая, что значительной частью сообщества он воспринимался как «чужой») представляет интерес по следующей причине. Мотив «тверского упрямства» зачастую актуализируется в связи с таким элементом локального текста, как историческое соперничество Тверского княжества с Московским, знание о котором экстраполируется на современную политическую ситуацию, в том числе на противостояние «ставленникам Москвы» в областной администрации: «Широко распространено и другое объяснение [прозвища тверские козлы]: памятуя об имевшей шумный исторический успех склоке между Тверью и Москвой, твери-чи приписывают себе козлиное упрямство, порой в ущерб истине» [7]; «.Мы Москве не сильно-то доверяем. Видим, какие беды ниспосылает она, зажиревшая, на бедную провинцию. Так что не сильно-то мы дадим им [московским политикам] разбежаться. Не впервой нам, козлам тверским, упираться рогом во взаимоотношениях с первопрестольной» [63].

В 2000-е гг. в местных СМИ, позже в Интернете распространяется клише тверской козлизм, которое используется прежде всего как метафора сопротивления чуждой власти. Например, «Конец тверского "козлизма"» - подзаголовок статьи в «Тверской газете» (3.05.2004), где описывается незаконное изменение устава Нелидовского района, благодаря чему главой администрации стал москвич. Автор статьи, под давлением областной администрации снятой из газеты «Тверская жизнь» и републикованной в другом издании, комментирует версию, согласно которой Д.В. Зеленин был снят с должности губернатора области за то, что не обеспечил требуемое число голосов за «Единую Россию»: «.не считаю, что «недостаточную электоральную управляемость» тверского населения надо ставить в вину бывшему губернатору. Извести «тверской козлизм» до сих пор никому не удавалось, и, хочется надеяться, вряд ли удастся» [64].

В то же время благодаря пейоративным коннотациям слова козел клише может использоваться для описания любых оцениваемых негативно поступков. Так, после публикации в газете «Край справедливости», автор которой трактовал данное понятие как «упорство, которым тверские политики натыкаются на собственные грабли» [65], на сайте газеты в рубрике «Тверской козлизм» неоднократно публиковались материалы о некорректных методах политической борьбы в регионе (сентябрь 2012 г.). Под аналогичным заголовком на Youtube.com и на региональном ресурсе Region69.info в 20112012 гг. было размещено несколько видеороликов, иллюстрирующих поведение местных водителей на дороге (езда по тротуару, отказ уступить полосу и др.). Пользователи Интернета могут употреблять данное клише по поводу нарушений делового этикета («Не приглашать, потом говорить, что не пришли. Самим на приглашения не откликаться. Какой-то тверской козлизм» [66]), незаконной распродажи природных участков под частное строительство и др.

Если вернуться к представлениям о «тверском упрямстве», интересны дополнительные коннотации, связанные с таким элементом локального текста, как «сообщества и институты» (см. [67, с. 421]). На территории Тверской обл. живет карельское население, формирующее субэтническую группу тверских карел. Широко распространен этнический стереотип (и автостереотип), характеризующий карелов как упрямый народ; он известен и собственно в Республике Карелия (по данным опроса, они «жадные, упрямые, как козлы, вредные, и вообще у них дурной характер» [68]), и в Тверской обл., в том числе транслируясь через СМИ: так, автор

статьи о музее истории и культуры тверских карелов в Лихославле пишет, что сотрудницы музея занимаются тканьем «сосредоточенно и со знаменитым карельским упрямством» [69].

Примечательно, что этнический стереотип может использоваться для объяснения прозвища тверские козлы: «Я <...> родом из тверских карелов. <...> Народ, знаменитый своим непрошибаемым упрямством. Прозвище "тверской козел", убежден, заработали мои автохтонные сородичи. <.> Известен исторический анекдот: русские, уходя из Польши в 1915 году, забыли снять часового при лесном воинском складе. Его снял в 39-м году разводящий, который стал уже полковником Красной армии. Этот стойкий солдат был карелом» [70]; «[Г.А. Климов, главный редактор газеты «Караван + Я»:] "Тверской козлизм" <...> - это черта нашего местного характера. <...> Именно в ментальности тверитян есть некая упертость, консерватизм. <.> Территория Тверской области — это зона миграции финно-угорских народов. Об этом свидетельствует большое количество проживающих сейчас в регионе карелов. Многие черты местного характера определяются именно генами скандинавских народов» [2].

Здесь мы имеем дело с логикой, согласно которой стереотипические признаки, маркирующие значимую для локального сообщества этническую, социальную и др. группу, экстраполируются на сообщество в целом. В наших полевых материалах, записанных в других городах, подобные экстраполяции могут связываться, например, со старообрядцами или с выселенным контингентом. Так, житель Боровска, комментируя то, что горожане высмеивали жившего там в конце XIX в. К.Э. Циолковского, отметил: «Боровск был, конечно, таким городом глубоко религиозным. Фанатизм. До фанатизма. Фанатиков. были здесь старообрядцы. Фанатики реальные» (В.П., ок. 60 лет; зап. М. Ахметова, Е. Кулешов в 2003 г.). А жительница Нарвы заключила рассказ о драках молодежи словами: «Здесь 101-й километр, и вот, знаете, как уголовников всех свалят, и этот город - он в себя взял всё негативное, что есть в человеке, вот всё здесь так и витает» (Е., 1965 г.р.; зап. М Ахметова, В. Грунина, М. Ми-накова в 2011 г.).

Впрочем, едва ли можно говорить о влиянии этнического стереотипа на представление о «тверском упрямстве», а тем более на возникновение прозвища; в данном случае имеет место совпадение.

Наконец, коннотации прозвища могут переноситься в плоскость языковой рефлексии. В современном узусе в качестве названий жите-

лей Твери используются тверитяне, тверичане, тверичи и тверяки. Последний вариант почти не используется в СМИ и, по нашим наблюдениям, маргинализуется в устной речи горожан; он даже может оцениваться как грубый, стилистически сниженный.

Ситуация поливариантности диктует стилистическую дифференциацию названий, закрепления их за определенными речевыми ситуациями и контекстами. Тверские журналисты нередко говорили, что в печати называют жителей тверитянами, а в быту тверичами, твери-чанами либо, реже, тверяками, при этом ассоциируя последнее название с прозвищем тверские козлы и со связанными с ним коннотациями, ср.: «Он [отец, переехавший в Калининскую обл.] был очень удивлен <...>. Здесь очень карелов много живет, и <.> темпераменту местных жителей был удивлен, такому их упрямству козлиному <...>: "У, тверяки эти такие, у, какие они упёртые" <...>. Как сказать "упёртый твери-тянин"? "Тверитянин" мягче звучит <...>, "тве-ряки" — вот именно такие козлы тверские вот эти упёртые. <.> Руководитель вот этого нашего <...> говорит, когда сюда приезжает какая-нибудь новая очередная команда, там губернатор или кто, ну они, говорит, натолкнутся на это на тверское вот своеобразие <...>. И упрямство, и жесткость, и какую-то неуступчивость, и закрытость, и какую-то нахрапистость такую -это есть такое, присутствует здесь у тверяков. Поэтому они вот "тверяки" больше, не "твери-тяне"» (Д.Н., 1973 г.р.; зап. в 2014 г.); «"Тверяк" - тут немножко такая ирония, <.> намек на такой тверской козлизм. <.> Да, мы козлисты, мы упёртые, вот нас вот так вот-вот не сдвинешь <...>. И нам это нравится, это наше, да, вот это вот есть, да, мы такие вот. На москвичей мы так всегда так смотрим. <...> Когда, кстати, первые выборы начинались, <...> всех москвичей прокатывали <...>. Москвич? Не надо! Всё, пошел вон» (С.Г., 1947 г.р.; зап. в 2014 г.).

Показательно, что название тверяки в спонтанной речи может употребляться в контекстах, связываемых с прозвищем и с представлением об упрямстве. Например, информантка, сказавшая, что ей нравятся названия тверитяне и тверичи, через некоторое время, в контексте обсуждения прозвища тверские козлы, вспомнила об «упертости козлиной настоящих тверя-ков» (Л.Ю., 1948 г.р.; зап. в 2014 г.).

Наконец, и прозвище тверские козлы, и представление об изображении козла на гербе Твери могут служить поводом для высказывания негативных оценок города и горожан. Показательно, что в цитируемом ниже интервью информант противопоставляет прозвище лите-

ратурным названиям жителей, которых большинство горожан, по его словам, «недостойны»: «Тверские козлы. <...> Тридцать лет [в Твери] живу, так и зову. <.> (Соб.: А тверича-нами?) Нет. Недостойны они этого. <...> Здесь народ злой, завистливый. Пальцы веером. У них вот... Ну москвичей спросите. Даже тверские номера в Москве видят, и то сторонятся. Водители все бестолковые. (Соб.: А почему козлы-то?) <...> Знак-то города Твери — козёл. (Соб.: В смысле на гербе?) Ну конечно. [Пауза.] Почему. потому что они козлы. В общем, больше никак не назвать. Очень тяжёлый народ. [Далее последовало пространное описание безвластия и беспорядка.] (Соб.: А слово "тверитяне" вы слышали?) <...> Тверитяне-тверичане. Это нормальные люди. Но их здесь очень мало» (муж.,

ок. 50 лет, таксист; зап. в 2014 г.).

* * *

Таким образом, прозвище жителей Твери и тверской земли на протяжении двух веков претерпело значительные изменения. Вытеснение прозвища козлятники прозвищем тверские козлы, а возможно, и изменение сферы бытования, спровоцировало изменение механизмов его интерпретации. Если первое прозвище, по нашим реконструкциям, объяснялось фольклорными анекдотами о глупцах и простаках, о хитрецах и о церковнослужителях, то второе, в силу коннотаций слова козел, формирует представление об упрямстве как о характерной черте местных жителей. Стереотип «тверского упрямства» становится элементом локальной идентичности, соединяясь с различными сюжетами локального текста (историческими, политическими, этническими и т. д.). В то же время пейоративное значение слова козел обусловливает использование прозвища в качестве инвективы.

Автор выражает признательность за помощь М.В. Строганову и В.И. Лавренову, а также всем информантам.

Список литературы

1. Васильчук Е. Для музея сделали козу [Электронный ресурс] // Ленинское знамя: новости Твери и Калининского района. 2014. 16 мая: Режим доступа: http://lzpress.ru/ ?р=8837 (дата обращения: 27.03.15).

2. Нужен ли тверским тверской козел? / Подгот. М. Гавришенко // Караван+Я. 2006. 29 марта.

3. Гавришенко М. Что общего у Твери с королевой Англии? // Тверские ведомости. 2014. 24 окт.

4. Гуров Б. Обретение козла // Караван+Я. 2002. 24 апр.

5. День города: праздник или пьянка? // Кара-ван+Я. 2010. 26 мая.

6. Он за козла ответил. // Тверская жизнь. 2011. 19 мая.

7. Откуда есть пошли тверские козлы // Вече Твери. 2004. 15 дек.

8. Маркова Т. Куда же козлу без козочки? // Тверская жизнь. 2014. 29 мая.

9. Пашков А. Он сам за себя ответит // Тверская жизнь. 2014. 23 окт.

10. ТИА и футбольный клуб «Волга» ищут Наталью, победительницу конкурса кричалок // Тверское информационное агенство. 2009. 31 июля.

11. Пословицы русского народа: Сб. пословиц, поговорок, речений, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий и пр. В. Даля. Т. 1. Изд. 2-е. СПб.; М.: Изд. М. О. Вольфа, 1879.

12. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. М.: Рус. яз., 1981-1982.

13. Волга и Поволжье / Сост. С. Турбин. СПб.: Досуг и дело, 1875. 111 с.

14. Корнилов И. Волжские бурлаки // Морской сборник. 1882. № 7, июль. С. 3-37.

15. Наживин И. Над Волгой. Харбин: Изд-во М.В. Зайцева, б. г. 251 с.

16. Тюменев И.Ф. От Ржева до Углича. (Путевые наброски) // Исторический вестник. Т. 63. [Кн. 1]. 1896. С. 184-216.

17. Успенский Г. Нева // Полное собрание сочинений Глеба Успенского: В 6 т. СПб., 1908. Т. 6. (Прилож. к ж-лу «Нива» на 1908 г.). С. 307-317.

18. Клычков С.А. Князь мира: Роман. М.: Круг, 1928.

19. Суворин А.С. В ожидании века ХХ: маленькие письма (1889-1903). М.: Алгоритм, 2005. 1024 с.

20. Бонч-Бруевич В.Д. Нелегальная поездка в Россию. М.; Л.: Молодая гвардия, 1930. 320 с.

21. Лукашин И. Через пни. М.: Никитинские субботники, 1927. 246 с.

22. Чапыгин А. Осколок того же зеркала // Красная новь. 1935. № 5, май. С. 5-29.

23. Дранникова Н.В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера. Функциональность, жанровая система, этнопоэтика. Архангельск: Поморский ун-т, 2004. 432 с.

24. Сказания русского народа, собранные И. Сахаровым. Изд. 3-е. СПб.: [б.и.], 1841. Т. 1. Кн. 2. 276 с.

i
Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
25. Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. Русское народное чернокнижие. Русские народные игры, загадки, присловья и притчи. СПб.: Изд. А.С. Суворина, 1885. 292 с.

26. Лейкин Н.А. Горничная // Лейкин Н.А. Повести, рассказы и драматические сочинения. СПб., 1871. Т. 2. С. 253-273.

27. Письмо в редакцию [«Вестника Европы»] // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений. Т. 18. Кн. 2. М.: Худож. лит., 1976.

28. Коровашко А.В. «Козья масленица» // Живая старина. 1998. № 2. С. 7-8.

29. Кундрюцков Б. Прозвища станиц // Родимый край: ежемесячный казачий журнал (Париж). 1929. № 1. С. 33-38.

30. Русское народно-поэтическое творчество против церкви и религии / Ред. В.П. Вильчинский. Л.: Изд-во АН СССР, 1961. 292 с.

31. Шумов В.В. Донецкий оруг Области Войска Донского: Историко-краеведческий очерк. [Электронный ресурс]. 2012 // Русские традиции: Альманах русской традиционной культуры: Режим доступа: http://www.laurakim.ru/donetskiy-okrug- ... -tora.html

32. Радецкий В., свящ. Киевская духовная семинария в первой половине XIX ст.: Воспоминания // Отдельный оттиск из журнала «Украина». Киев, 1907. 60 с.

33. Форум Союза Возрождения Родословных Традиций (Forum.svrt.ru), 17.09.2010. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://forum.svrt.ru/index.php? showtopic=2060&st=880.

34. Форум кладоискателей Rusklad (Rusklad.com), 16.02.2010. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://rusklad.com/topic/732-na-glaza-odna-shtuka-po palas.

35. Гиляровский В.А. Избранное: В 3 т. Т. 3: Москва и москвичи. Друзья и встречи. М.: Моск. рабочий, 1960. 675 с.

36. Еремеев К.С. Пламя: эпизоды Октябрьских дней. М.: Федерация, 1928. 231 с.

37. Соколов-Микитов И.С. На своей земле. Карачаровские записи // Соколов-Микитов И.С. У светлых истоков: Рассказы. Л.: Сов. писатель, Ленингр. отд-е, 1969. С. 300-316.

38. Петров С. К. Сага о любимом брате // Пора веселой осени: Роман и повести. Челябинск. 1991. С. 386-446.

39. Панкратов С.А. В стране озер, лесов и водопадов. М.: Сов. Россия, 1972. 174 с.

40. Лебедев В.А. Искупление: Ист. роман. М.: Сов. писатель, 1991. 396 с.

41. Пьянов А. «Не без оснований считаю себя тверяком» // Тверская жизнь. 2013. 15 марта.

42. Полевой Б. Самые памятные: история моих репортажей. М.: Молодая гвардия, 1980. 410 с.

43. Кириллов В.Я. Эх, легко неслись бы наши кони...: Дневник народного депутата России. М.: Изд-во ВОК, 1990. 80 с.

44. Масалитин С. Политический каннибализм самовыдвиженцев // Другая Тверь. 2012. 2 окт.

45. Шляхова З.Н. «Он мне рассказывал.» Песенная колыбель в тверских краях (1904-1928 гг.) // Алексей Иванов: богатырь оперной сцены: Дневники. Записки. Воспоминания. М., 2004. С. 9-163.

46. Лавренов В.И. Геральдика Тверской земли. 755 лет истории [Электронный ресурс] // Лаборатория Вспомогательных Исторических Дисциплин [Тверского гос. ун-та]. Режим доступа: http://vid.h1.ru/tverger.html.

47. Васенин С. Про козлов // Караван+Я. 2001. 30 мая.

48. Мы не козлы. / Зап. В. Павлов // Тверская газета. 2006. 17 марта.

49. Розанов С. И. Возвращение нежелательно. М.: Изд. дом Гребенникова, 2004. 176 с.

50. Евгения Хапонен: «Я очень упрямый человек!» // Русский почтальон: Таллинн, 1999. 1 февр.

51. Монументальный шок // Вече Твери 2007. 20 сент.

52. За козла не ответишь! // Тверские ведомости. 2009. 24 июля.

53. Зимина Н. За козла ответим! // Тверская жизнь. 2008. 7 окт.

54. В Твери откроется выставка работ тверских дизайнеров, посвящённых в том числе «тверскому козлу» // Тверское информационное агенство. 2012. 29 февр.

55. Селижаровцы оценивали козла // Караван+Я. 2012. 31 окт.

56. Глушков С. Русский характер - от Курил до Израиля // Тверская жизнь. 2010. 2 окт.

57. Мои корни = Мти juured: Телепередача / Реж. Е. Хапонен. 1999. Вып. 2. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://arhiiv.err.ee/vaata/minu-juured-2.

58. Кулакова О. Созидатель // Тверская жизнь. 2005. 18 окт.

59. Семенова Н. Криминал. Вы платите - вам зачтется. Штрихи к портрету взяточника // Тверская жизнь. 2002. 7 июня.

60. Гаджиева Л. Закон русской сушки из тверской печи // Тверская жизнь. 2009. 3 июля.

61. Герман Петров. «Равные условия для всех предприятий» // Караван+Я. 2000. 31 мая.

62. Зеленин Д.В. В своих силах уверены // Тверская жизнь. 2004. 16 июня.

63. Кириллов В. Московский наезд // Тверская жизнь. 2000. 11 февр.

64. Глушков С. Открытое письмо Игорю Ялышеву, исполняющему обязанности заместителя губернатора Тверской области // Другая Тверь. 2011. 27 июня.

65. Романов А. Тверской козлизм. Предвыборные страсти // Край справедливости (Тверь). 2012. 11 сент.

66. [Блог Антона Стамплевского], 2012. 12 сент. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https:// twitter.c om/AStamplevsky/statuses/24597 2027134062593.

67. Алексеевский М., Жердева А., Лурье М., Сенькина А. Материалы к «Словарю локального текста Могилева-Подольского» // Антропологический форум. № 8. 2008. С. 419-442.

68. Рупиева И. «Он тебе не пара!» // Первое сентября: Москва. 2002. 2 марта.

69. Гаджиева Л. Связать разорванную нить // Тверская жизнь. 2012. 18 мая.

70. Новожилов И.В. Год рождения 1921. M.: Изд-во мех.-мат. ф-та МГУ, 2004. 268 с. Цит. по: Военная литература: сайт. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://militera.lib.ru/memo/russian/novozhilov_iv/index. html
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

Re: О прозвищах тверитян и "тверском козле"

Сообщение Андер » 12 июн 2023, 15:03

Случайно попался материал В. И. Лавренова, как я понял, в ответ на вышеуказанные статьи.
«О тверских козлах и рязанских косопузых…». Региональные прозвища как культурный ресурс для создания музея, Материалы XXXV Всероссийской научной конференции с международным участием. Москва, 6–7 апреля 2023 г. − М., 2023. С. 208-211

"Это наследие символично, тесно связано с народной культурой и при исчезновении носителей культуры (народа), воспринимается как абсолютно фантастическое явление, которого никогда не существовало. Именно в России прозвища стали частью утраченного прошлого, ибо региональные особенности, которые отличали тверичей от вятичей, почти исчезли. Но память о прозвищах сохранялась на протяжении столетий (Например, оформление тверского вокзала, построенного в середине XIX в., на чугунном щите пограничного столба из села Куженкино, или тонко выделенный
сафьян (сапоги), который стал «визитной карточкой Тверской губернии уже в XVIII веке» (См. об этом: Любовь зла — полюбишь и… //
Переплёт. 2015. № 24 (декабрь), С. 20). Филологи и историки редко обращались к происхождению этих названий-символов, ибо востребованность в них была крайне низкой. Надо сказать, что в советское время, некоторым прозвищам, в частности «тверские козлы», была объявлена настоящая война. Упоминание о региональных прозвищах тщательно фильтровалось, а носители этой традиции (знаки, памятники, изделия мастеров) уничтожались. Тем не менее, в этой борьбе советская власть потерпела поражение, а прозвище «тверские козлы» упоминается практически в каждом современном путеводителе по области или городу Твери (Тверская область. Путеводитель. М., 2015)С. 31; 15 увлекательных маршрутов по Твери: путеводитель. Тверь, 2015. С. 45 и др.). К этому наследию можно относиться по-разному".

Или как к давнему чудачеству, или как к культурному ресурсу, который может стимулировать развитие местных брендов, сувенирной
и иной продукции, вплоть до элементов официальной региональной символики, предложив довольно оригинальный срез местной истории (Музеи Тверской области. Тверь, 2018. С. 8; Денисов Р. Кто ответит за козла? // Красивая Жизнь. Стильный журнал о жизни в Эстонии и мире. 2019. № 35. С. 76–79; Лавренов В. Возмутитель спокойствия, или у нас за козла не ответишь! // Реноме. Тверской регион. Журнал элиты. 2022. № 1 (163). С. 34–37; Нефёдов А. За козла в ответе // Чудеса и приключения. 2022. № 12. С. 42–43). Жителей Тверского края издавна называют козлами. Кому-то это непривычно, даже обидно, а у кого-то вызывает смех и веселье (Ахметова М.В. Функционирование локально-групповых прозвищ: история и современность (на примере Тверской области) // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Нижний Новгород, 2015. № 3; Тверской краевед из С.-Петербурга А.И. Сенин крайне негативно относится к региональным прозвищам (особенно — «тверские козлы»), считая его вымышленным. См.: Сенин С.И. Прозвища тверитян: вымысел и реальность. Тверь, 2017). Козёл как животное — образ сложный, и прозвище «козёл» не всегда было ругательным. Произнося слово — «козёл», мы даже не задумываемся о его многозначности, ибо «козлом» может называться не только рогатое животное, но и десятки самых разных предметов, явлений и даже действий (Возмутитель спокойствия. Правдивые истории и историческая правда про козлов / Сост. В.И. Лавренов. Тверь, 2020). Поэтому, вопрос о козлах — это вопрос о многообразии мира, в котором мы живём, о поразительной насыщенности и виртуозности русского языка и, конечно, об истории происхождения названий, таких, как например, «тверской козёл». Музей Козла в Твери был основан в 2008 г. (Музей Козла в Твери. Материал из Википедии — свободной энциклопедии). Поначалу открытие музея было встречено критикой со стороны чиновников, местных активистов и краеведов, однако со временем он стал одним из ярчайших музейных и туристических проектов Твери, участвуя в федеральных и международных музейных событиях. Концепция музея довольно необычна. Как выразился один известный человек: «я думал, что здесь они (козлы) на полочках стоят. А тебя — философия».

Но как-то весомых аргументов в пользу древности "тверского козла" не нашел. Может быть в книге " Возмутитель спокойствия. Правдивые истории историческая правда про козлов". Но эту книгу найти трудно, поэтому на чем основывается автор не могу судить....
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

Re: О прозвищах тверитян и "тверском козле"

Сообщение Андер » 13 июн 2023, 09:41

Некоторые пояснения насчет "тверского козла" и здания старого Николаевского вокзала в Твери.

https://tvernews.ru/news/215810/


"У Тверской области есть и неофициальный символ – козел. Почему раньше, если тебя называли козлом, было не обидно, а наоборот - звучало гордо, тоже поведал Владимир Лавренов.
Прозвище «тверской козел» - древнее, уходит корнями в конец XIV века. Тогда оно носило положительный смысл и означало особый характер. Жители Тверской губернии получили такое название за свой нрав.
- Это вам не козел XX века, когда слово приобрело негативный смысл. В дореволюционной России козлом называли франта, щеголя и брутального мужчину. Мы просто не знаем ни русского фольклора, ни русской литературы. Мы не знаем многих традиций, поэтому для нас выражение "русский козёл" звучит негативно. Но козел – это единственное не стадное животное. Козел – это руководитель, поэтому выражение «Мой начальник - козел» совершенно справедливо: значит, он руководитель. Раньше как говорили? Если есть характер, то он козел, если нет характера – то он баран.

Вот для меня ярким примером "тверского козла" является Афанасий Никитин. Ему дали денег, и он в XV веке отправился в Индию. Его дважды ограбили, и нормальный человек вернулся бы домой. Этот же пёр до конца! «Тверской козел» - выражение упрямства, упорства, мужской упёртости. Я считаю, что по жизни лучше быть козлом, чем бараном.

.....
Тверь. Вокзал.jpg

А вот это старая фотография. На ней запечатлен приезд в Тверь российского императора Александра II. На ней мы видим не только старые колонны, а вот такие маски, которые их украшали, но их все посбивали. Осталась лишь поговорка «Доехать до тверских козлов».

Однако ничего подобного на фотографии не видно. См. это же фото колоризированное и более хорошем разрешении. взято из открытых источников.

Никаких козлов... да, и пословица все же нигде не фиксируется....Ну, а про XV век... куда якобы уходят корни "тверского козла".... время расцвета Тверского княжества , уж позвольте усомниться. :naughty: :?:

Также как и относительно "маски". не очень похоже на козла-то скорее на барана, странная маска ... без датировок и т.д. непонятно вообще откуда она.
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

Re: О прозвищах тверитян и "тверском козле"

Сообщение Андер » 09 окт 2023, 10:06

Попалась заметка
"Пятнадцать лет успеха: Музей Козла прославил Тверь по всей России и за рубежом", и опять "старые песни о главном" ....

https://tvernews.ru/news/304348/

"В зале, посвящённом тверским козлам, экспонаты рассказывают различные версии и легенды, почему жителей нашего края так прозвали. Оказывается, в разные эпохи "козлиные" корни так или иначе проявлялись в жизни города, будь то Тверь или Калинин. Древние тверские медные монеты были "рогатые", с изображением козлов. :?: Бронзовые барельефы в виде козлиных голов украшали когда-то колонны здания железнодорожного вокзала Твери. :?: Проект герба города Калинина в 1967 году был с изображением козла, правда, тираж газеты с этой публикацией потом весь изымали. А в советские годы в парке на набережной, напротив сгоревшего здания НИИ-2, на постаменте из булыжников когда-то стояла скульптура с двумя круторогими козлами. Сейчас от неё сохранился только фундамент".

См. фотографию выше, есть ли там козлы?
Даже в комментариях к этой публикации указывается. и автор комента абсолютно прав. :)

Попутчик OFFLINE
04 Октября 2023, 09:59
Никогда "Бронзовые барельефы в виде козлиных голов" НЕ "украшали когда-то колонны здания железнодорожного вокзала Твери."
Да и вообще вся эта козлиная история Лавренова высосана из пальца. Нет ни одного документального свидетельства, как то связывающего Тверь с козлами. Калинин (который всесоюзный староста), да ассоциировался с козлом.


Теперь о древних монетах с "козлом". Вероятно В. Лавренов имеет в виду древнерусские медные монеты, которые назывались "пуло". Да, известна одна такая монета с некой "рогатой головой".
Во всех каталогах она проходит как "голова быка" или "человеческая голова с рогами" и т.д. Предположений много, кто и что там изображено... Но "козлом" это изображение никто из нумизматов никогда не называл. Можно убедиться.. Где же тут козел? :roll: Вообще изображения на древнерусских пулах - это простор для "фантазий" , настолько там странные и интересные изображения встречаются, которые сейчас трудно идентифицировать.

Еще о прозвищах. В одной иллюстрированной книге по русским присловьям и пословицам есть такие изображения, относящиеся к Твери и Ржеву. Однако "коза" отождествляется именно с Ржевом, а совсем не с Тверью.

Приведу еще раз отрывок из статьи С. Сенина:
"Но прежде, чем назвать следующее афористическое выражение, посвященное тверитянам из сборника В.И. Даля, обратим внимание на его исходный текст – «Любимцы (Ярославская губерния) козу пряником кормили», впервые опубликованное И.П. Сахаровым в 1841 году. После издания этого изречения оно сначала было перенесено на жителей Ржева с добавлением одной детали «сквозь забор» - «Ржевцы: козу сквозь забор пряником кормили»..... А еще через несколько лет было опубликовано в «Толковом словаре живого великорусского языка» (1867г.) с новой вставкой «думая, что девка» – «Тверичи через забор козу пряниками кормили, думая, что девка» . Можно заметить, как на протяжении сравнительно небольшого отрезка времени произошло расширение смысла этого изречения и его свободная переадресация. Довершением развития этой фабулы может послужить художественный рассказ, записанный путешественником по Волге И.П. Корниловым в 1862 году. Он пишет: «Тверяки – «козлятники». Рассказывают, будто один парень полюбил девушку, и как родители ее были строги, то он мог видеться с нею украдкою, только через щель в дощатом заборе. Однажды парень, за которым родители девушки уже присматривали, накупив пряников, осторожно подкрался к месту свидания, и ему показалось, что он слышит за забором голос своей возлюбленной Маши....
Как видно, народное присловье, возникшее и отражающее какие-то конкретные обстоятельства, связанное с городом Любимом, переместилось сначала в Ржев, а затем появилось в Твери. Эти передвижения шутливых выражений легко объясняются тем, что часто наиболее выразительные присловья люди иногда в шутку, иногда в серьез переделывают, вставляя вместо известных городов свой".
Вложения
Пуло тверское.jpg
Пуло тверское (рогатая голова), 15 в.
Пуло тверское.jpg (65.8 KiB) Просмотров: 1674
Тверь 1.jpg
Тверь: Вприглядку с сахаром чай пьют.
Ржев 1.jpg
Ржев: Козу сквозь забор пряниками кормили.
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

Re: О прозвищах тверитян и "тверском козле"

Сообщение Андер » 07 ноя 2023, 12:24

Тверской музей опубликовал фото фантазийного герба "Тверской губернии" на пограничном столбе, Куженкино.
герб Тверской из собрания Тв.музея.jpg
Фантазийный "герб Тверской губернии", Куженкино
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва


Вернуться в Историко-краеведческие вопросы по Тверской области и России в целом

Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 7

cron