МолокозаводПо инициативе И.Сталина с 1932 года были приняты постановления об обязательных поставках государству (о.п.г.) зерна, мяса, молока и других сельхозпродуктов: постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 23/IХ и 19/ХII 1932 – сдача мяса и молока, от 19/I 1933 – зерно, от 20/II 1933 – картофель и подсолнух, от 5/III 1933 – шерсть и рис-сырец. Закон положил конец уравниловке и установил вполне твёрдые размеры сдачи продуктов, определяемые по продуктам полеводства до начала посева, а по продуктам животноводства до начала года.
К о.п.г. мяса привлекались все колхозные дворы и единоличные хозяйства, независимо от их имущественного положения и от наличия в этих хозяйствах скота и птицы. Такой порядок стимулировал разведение хозяйствами скота и птицы. Нормы поставки мяса для колхозников были установлены более льготные (пониженные), чем для единоличных хозяйств. Мяса (на 1937 г) колхозники должны были сдать 30-32 кг, единоличники – 60 кг в год.
Согласно закону от 22/Х1 1933 г. норма сдачи молока для колхозов, колхозников и единоличников на одну наличную корову устанавливалась в литрах в год: для молочно-товарных ферм и обобществлённого стада колхозов от 350 до 580 л; для колхозных дворов, в колхозах, имеющих молочно-товарные фермы, — от 50 до 180 л и для единоличных хозяйств — от 120 до 280 л. Нормы устанавливались на 2-3 года, потом могли меняться.
Освобождались от о.п.г. по мясу и молоку жители городов, рабочие, служащие, пенсионеры, семьи красноармейцев (если глава семьи на действительной службе, а его дети младше семи лет), не имеющие заданий по посевам и не облагающиеся сельхозналогом. Хозяйства колхозников и единоличников нетрудоспособных, ввиду преклонного возраста (60 лет и старше для мужчин, 55 лет и старше для женщин) и не имеющих в семье трудоспособных членов, освобождались полностью от о.п.г., начиная с 1 января 1937 года.
Излишки мяса, молока, зерна и другого можно было сдать уже за деньги по установленным гос.расценкам или поменять на корма и промтовары.
Все продукты, подлежащие сдаче государству, подвозились колхозами и единоличниками к соответствующим заготовительным пунктам. Единственным документом, удостоверяющим выполнение обязательных поставок, являлась книжка с приёмными квитанциями.
В районном центре Новозавидово склады заготконтор по зерну, мясу, коже, овощехранилище находились на Куманинской ж/д ветке для удобной перегрузки в вагоны. Заготсено располагалось в начале улицы Сенной. Заготконтора райпотребсоюза принимала также лесные ягоды, сушеные и маринованные грибы, лекарственные травы.
Молокозавод на улице Октябрьской принимал молоко, перерабатывал и отправлял в Москву.
- Позади магазина "Сантехника" и был молокозавод
- Молокозавод, фото 1937 года
На заводе был производственный цех, где стояли машины маслообработки, сепаратор, водогрейные коробки и др.; комнаты для хранения молока и продуктов с холодильниками; лаборатория; приёмная. Ледник располагался под открытым небом. Зимой на Московском море выпиливали огромные глыбы льда, складывали высокой горой и засыпали опилками. Лёд сохранялся до осени. Была своя конюшня.
Старожилы вспоминают, что с улиц Октябрьской, Комсомольской, Новой пастух после утренней дойки собирал в одно стадо около 100 коров, гнал их к лесу и на обеденную дойку приводил к пруду на Новой. Туда хозяйки приходили с подойниками, обеденное молоко сдавали на молокозавод и ставили отметку в книжке.
Завидовское РЗУ «Главмолоко» в 1937-38-39 годах гос.закупку молока 3,8% жирности производило по цене 80 коп. за литр. Каждый литр сданного молока отоваривался 500 гр.жмыха.
Управляющим райконторой «Главмолоко» в 1938-39 годах работал А.А.Фетисенков. За чересчур добросовестную работу в те годы можно было получить серьёзное наказание. Так, Фетисенкова обвинили в том, что он не предоставляет единственную автомашину для тушения лесных пожаров, а использует ее для перевозки молока и нужд конторы. Его оштрафовали на 100 руб. Из материалов судебного дела: «Но эта мера наказания сильно не подействовала на управляющего, …он в продолжение четырёх дней (26, 27, 28, 29 августа) упорно не хотел дать машину. (А ведь это самая горячая пора в производстве молока – Е.П.). Народный суд приговорил А.А.Фетисенкова к восьми месяцам принудительных работ с удержанием 15% зарплаты по месту работы».
На молокозаводе было налажено производство пастеризованного молока, сливочного и топлёного масла, творога, сметаны, мороженого. До войны мороженое продавалось в развес: мороженщицы на станциях Завидово и Редкино «на глазок» накладывали холодное лакомство в бумажные стаканчики по цене 40 коп. за 50 гр. и 20 коп. за 25 гр. Бдительные граждане писали в газету, что мороженщицы обвешивают покупателей: вместо 50 гр. – 30-32 гр., вместо 25 гр. – 16 гр.
12 марта 1941 года был введен ГОСТ 117-41, один из самых жёстких в мире. Мороженое производилось только из натурального молока по единой технологии, поэтому в любом городе Союза было одинаковым. В конце1940-х годов Завидовский молокозавод выпускал порционное мороженное между двух вафелек круглой формы: сливочное по 15 коп. и молочное по 10 коп. На вафлях были написаны имена: Вася, Петя, Маша… Девочки устраивали «гадания» на имя жениха, но с каждой новой порцией мороженого женихи менялись…
После войны директором Завидовского молокозавода назначают Фёдора Константиновича Барабанова, мастером производства работал Алексей Ильич Ломаков. Позже Ф.К.Барабанов возглавил фетровую фабрику, там доработал до пенсии.
В 1958 году сразу после института по распределению присылают на должность директора разваливающегося молокозавода Владимира Дмитриевича Попова. Что-то исправить он уже не мог – здание находилось в аварийном состоянии. Он работал до закрытия молокозавода в 1962 году, потом перешел на фетровую фабрику.
Рядом с молокозаводом вдоль переулка стоял длинный барак, где было пять квартир для работников молокозавода и лесхоза. От этого большого дома сейчас осталась небольшая его передняя часть, где квартировала семья Ф.К.Барабанова, а потом мастер молокозавода В.Голубков.
- Остатки от барака в наши дни
Кстати, мастер В.Голубков в 1957 году пишет в газету «Ленинская искра», что «на Завидовский молочный завод часто от колхозов (села Завидово и Турыгино, что за посёлком Редкино) поступает молоко низкого качества, особенно в летний период. Колхозы не заготавливают лёд, не охлаждают молоко, сдают его несвоевременно. Молокозавод отказывает им в приёме из-за повышенной кислотности (прокисшее). А зимой эти колхозы нередко привозят замороженное молоко, к тому же с запахом силоса. Это происходит из-за того, что молоко оставляют в открытом виде, где оно замерзает и набирает различных запахов». Голубков предлагал колхозам обязательно заготавливать лёд, а ледники изолировать от скотного двора. В качестве стимуляции за качественное молоко колхозам обещалась надбавка в 5 копеек за каждый литр молока.
В бараке у молокозавода проживали семьи Поповых, Гусевых (жена работала гл.бухом в лесхозе), молодожёны Годуновы Борис и Татьяна, А.М.Захарова, В.Голубков… На заводе работали семьями. Особенно тяжело приходилось женщинам. Постоянно таскать фляги с молоком и молочной продукцией по 45 кг приходилось вдвоём, упираясь друг в друга (ровно 39 литров – объём фляги, и сама металлическая фляга – 5-6 кг). Вручную крутили маслобойный барабан. Мужчины топорами и пилами заготавливали лёд, на лошадях привозили его в ледник; развозили молоко на завод и с завода. Предприятие перерабатывало ежедневно до 8 тонн молока без выходных и праздников.
- Вырезка из газеты "Ударник", 1938 г
Взрослые могли побаловать своих детей, угостив их пахтой (обезжиренные сливки, побочный продукт, получаемый при производстве масла; содержит 4,5 – 5 % молочного сахара). Пахту и сыворотку как отходы производства раздавали населению бесплатно (кто-то в пищу использовал, кто-то свиней подкармливал), или завод просто сливал в канаву, потому что на молокозаводе не было канализации.
На молокозаводе была своя конюшня, и трудились две-три лошади, тяжеловозы. До войны, когда сюда свозилось молоко со всей округи, а также из деревень и колхозов вдоль реки Шоши, водным путем молоко доставляли на пристань в Тешилово, а из Тешилова до молокозавода по правой стороне улицы Октябрьской шла узкоколейка (!), по которой платформу с молоком тянул запряженный битюг. Проезжая дорога по этой улице была наполовину «каменкой» ближе к станции, наполовину грунтовой, поэтому весной-осенью была настолько грязной и разбитой (то стадо коров прогонят, то дождями размоет), что тропинка для пешеходов тянулась по широкой обочине вдоль домов левой стороны (если от Тешилова). Каждый хозяин дома обязан был поддерживать тропинку в хорошем состоянии. Эта широкая полоса обочины сохранилась до сих пор, но об изначальном предназначении её уже мало кто помнит.
В 1947 году молокозавод относится к ведомству райсырпрома, но сыры он никогда не делал – не было ни оборудования, ни подходящего помещения, ни санитарных условий (воду носили из ближайшего колодца, канализация – в канаву).
За сданное масло и молоко можно было получить промтовары: хоз.мыло, х/б ткани и нитки, кожаную и резиновую обувь, галоши или концентрированные корма (1 кг за 2 литра молока). Сдатчикам молока также предоставлялись площади для покосов. Сейчас в это трудно поверить, но в то время, когда практически в каждом доме было по корове, а где и по две, заготовить сено было непросто. Ближайшие луговые земли принадлежали колхозам; небольшие поляны, обочины близ посёлка и в лесу делились между хозяевами дворов уличным старостой жеребьёвкой. На основные покосы новозавидовцы целыми семьями уезжали за Чистый Мох или за Козлово.
Злостных неплательщиков мясо- и молокопоставок сурово наказывали. Так, 7 июля 1939 года нарсуд Завидовского района постановил: «за несвоевременную сдачу мясопоставок в 1939 году подвергнуть денежному штрафу Дябдина, Метелкина, Иванова, последнему еще и наложить денежный штраф за несданные 100 литров молока. За несдачу мясопоставок в 1938 году наложить денежный штраф Бутузову». Сумма штрафа взималась в размере стоимости несданной части мяса или молока, да и текущую обязательную поставку никто не отменял (если не сдал в этом году, то в следующем нужно сдать в двойном объёме).
Серьёзным нарушением закона являлось сокрытие забоя скота в домашних условиях. Из газеты «Ударник» 1948 года: «Окунев И.А., проживающий в селе Тешилове, произвёл убой пятимесячного поросёнка в своём хозяйстве, шкуру с поросёнка не снял и государству не сдал, нарушив тем самым Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 12 мая 1932 года. За убой поросёнка в пределах своего хозяйства и несдачу кожи государству Окунев И.А. привлечён к уголовной ответственности».
Но самые жесткие правила устанавливались на сдачу зерна. По Постановлению Завидовского райсовета от 18 июля 1947 года колхозам, колхозникам и единоличникам запрещалась продажа зерна, муки и печёного хлеба, пока область не выполнит план сдачи зерна государству (!). За нарушение должностные лица привлекались к судебной ответственности, колхозники и единоличники сначала штрафовались на 300 руб., при повторном нарушении – суд. Незаконно продаваемые продукты конфисковывали.
В августе 1961 года помэпидемиолога А.Кузьмина констатирует, что «здание молокозавода по санитарным требованиям совершенно не пригодно для приема и переработки молока. Стены прогнили, со щелями, двери плотно не закрываются. Здание стоит на подпорках и скобах. А главное – нет канализации. Все сточные воды и сыворотка спускаются в кюветную канаву и растекаются по всей Октябрьской улице, издавая страшное зловоние и являясь местом размножения мух.
В 1958 году начато строительство молокозавода на новом месте (!), но со второй половины 1960 года строительство прекратилось. Оборудование ржавеет под открытым небом.
Санитарная инспекция наложила запрет на прием и переработку молока, оштрафовала мастера молокозавода на 100 руб., но завод продолжает принимать ежедневно до 6 тонн (!) молока и перерабатывать его» (газета «Заря коммунизма» от 30.08.1961).
С ликвидацией районного статуса посёлка Новозавидовский в здание старого молокозавода организовали мастерские, но вскоре дом снесли из-за ветхости. Новый молокозавод так и не открылся. Пока мне не известно даже место, где его начинали строить.
Благодарю за помощь жителей посёлка Ломакову Р.А., Барабанову В.М., Попову Л.П..