Денис Ивлев » 14 июн 2012, 15:08
Повесть о Выдропусской иконе. Что это, памятник древней письменности, средневековый эпос или правда, рассказанная нам современниками тех событий. Для каждого из нас это вопрос веры. Если мы хотим видеть в Выдропусской иконе и повести о чудесах, совершённых через неё лишь древность доски, красок и бумаги, талант иконописца и автора повести, то нас не коснётся та благодать, которая откроется человеку, видящему во всём этом Промысел Божий. «Мы же проповедуем Христа распята. Для евреев же суть соблазн, эллинам же безумие», - писал Апостол Павел в своём послании. Так и сейчас, для многих и икона и повесть встают в соблазн, они не понимают истинного значения, сказанного пять сотен лет назад. И между ними и теми, кто умеет видеть, чувствовать и верить «утверждена пропасть великая», так «что видя не видят и, слыша не слышат».
Для меня путь к прочтению и пониманию этой повести прошёл через образ Выдропусской Одигитрии. Одигитрия в переводе с греческого языка означает «Путеводительница». К этому же иконографическому типу относятся и другие чтимые в России иконы, среди них Казанская икона Пресвятой Богородицы. Выдропусская икона всего лишь один из многочисленных списков с первообраза – Смоленской иконы. Таких списков всего десять: Устюженская (1220 г.), Воронинская (1524 г.), Христофоровская (XVI в.), Супрасльская (XVI в.), Югская (1615 г.), Игрицкая (1624 г.), Шуйская (1654 – 1655 гг.), Сермиезерная (ХVII в.), Сергиевская (в Троице Сергиевой Лавре, 1730 г.) и Выдропусская (XV в.)1. Она лишь в общих чертах повторяет общеизвестный Смоленский образ, перенесённый из Константинополя в Россию в 1046 г.
Саму Смоленскую икону современники описывают так: «Икона эта изображает Богоматерь в половину роста, по пояс; правая Её рука лежит на груди, а левая придерживает Богомладенца, который в левой Своей руке держит свиток, а правой благословляет. Цвет верхней одежды Богоматери – тёмно – кофейный, нижней тёмно – синий; одежда же Младенца Иисуса тёмно – зелёная с прозолотью. На обратной стороне изображено Распятие с греческой надписью; внизу под ним вид Иерусалима. По поновлении живописи в Москве, в 1666 г., надпись эта написана неправильно и прибавлены предстоящие у креста Богоматерь и Иоанн Богослов, которые прежде не были здесь изображены. Доска на которой написана икона очень тяжела и от времени изменилась, что теперь трудно определить из какого она дерева приготовлена. Она нагрунтована мелом на клею и обтянута холстом. Длина иконы 1 аршин и 2 вершка, а ширина 14 вершков»2.
Как и её прообраз Выдропусская икона представляет собой непреходящую духовную и художественную ценность. Духовную: как источник благодати и помощи Божией и Пресвятой Богородицы, художественную: как самобытный, удивительный памятник, своеобразное окно в мир древнерусской иконописи.
Самой Выдропусской иконы XV века в Выдропужске давно нет и следы её утеряны. Выдропусская икона сейчас – это список рубежа XVIII-XIX веков. Но он нисколько не меньше свят, чем первообраз. Для нас важно то, что до нашего времени дошёл сам образ (читай – изображение – Д.И.). Каждый, кто видит его перед собой, поймёт это. Невыразимо прекрасный лик Богоматери, Её глубокие и печальные глаза, строгий и одновременно близкий и понятный каждому лик Богомладенца Иисуса, словно застывшие, и всё же невыразимо прекрасные и живые движения рук: благословляющий жест Христа и указывающий жест Пресвятой Девы – всё это слито воедино в неизменно прекрасном образе, чудной Выдропусской иконе.
У истока почитания той или иной иконы стоит чудо. Сейчас нам, людям вполне современным, трудно это понять. И хотя и в наши времена происходят подобные чудеса. Но мы не замечаем их, стремимся пройти мимо, прикрываемся заботами дня сегодняшнего. А ведь даже жизнь, которая неспешно идёт в стенах храмов и обителей, и сейчас и в будущем будет представлять собой самое, что ни наесть чудо. «Чудо для религиозного человека в порядке вещей… Так что странным, пугающим и печалящим было бы отсутствие чудес… Чудеса – это свидетельство того, что Небо становится ближе. Чудеса есть знак соприсутствия, встречи, неодиночества»3, - так пишет дьякон Андрей Кураев. И его утверждение - правда не только для дня сегодняшнего, с его высокими технологиями, но и для дней давно уже минувших. Поэтому обращаясь к Повести о Выдропусской иконе мы, прежде всего должны осознать именно эту истину.
Как известно из работ историка И.Ф. Токмакова в Выдропужске хранилось два списка с повести. Первый из них «старинный, писаный уставом с киноварью; в кожаном переплёте; впереди этой повести помещены обычный канон и молитва Божией Матери Одигитрии. На лицевой стороне кожаного переплёта сделан оттиснутый золотом ободок, а в середине, тоже в другом небольшом ободке, оттиснуто уставом: «канон Пресвятей Богородице Одигитрии»4. Второй список «писан под печатный крупный шрифт без киновари и не везде тщательно, с следущею пометкою по листам: «книжка села Выдропуска церкви Одигитрии Смоленския Божия Матери написа (написана) 1840 года октября 24 дня С.В.П.А.Д.», что значат последния буквы, достоверно неизвестно»5.
Кроме этих двух списков повести, не дошедших до нашего времени, существуют ещё два списка «Повести». Один из них уже приведён нами полностью в начале нашего повествования - список XVII в. Хранится он сейчас в фондах Российской Государственной библиотеки. Другой так же хранящийся в РГБ, датируется XVIII и принадлежал собранию Тверского архиерейского дома. Он во многом сходен со списком XVII в., различия составляют лишь некоторые фразы и незначительные дополнения, да прибавленная в конце молитва-заклинание от хвори6.
В нашей работе мы будем использовать вариант повести XVII в. из РГБ - древнейший из дошедших до нашего времени и наиболее приближенный к авторскому оригиналу. Позднейшие вставки в виде начала повести и пояснений мы возьмём из повести опубликованной И.Ф. Токмаковым в «Описании села Выдропужска».
Приступая к чтению, следует отметить специфический язык рассказчика, своеобразный стиль повествования, характерный для XVI века, когда писалась повесть. Но своеобразие этого языка здесь путь послужит нам не камнем претковения для нас жителей XXI века, а наоборот станет проводником в ту эпоху, и облегчит понимание настроений того времени.
Интересно, как автор повести о Выдропусской иконе излагает суть событий. Он не стремится фанатично проповедовать: вот - оно чудо! А он тоном повествователя – исследователя с первой строчки до последней приводит только факты, оставляя право делать выводы самому читателю.
На всём протяжении повести мы встречаемся с тремя основными действующими лицами: воином из войска царя – похитителем иконы, селянином по имени Флор, или, по другому списку повести, Феодором и пономарём Выдропужской церкви.
Но рассматривать повесть мы начнём не с начала – с похищения иконы, а с середины с истории рассказанной пономарём выдропужской церкви. Вчитайтесь в эти строки: «Придите со мною, и видите преславное чудо Божией Матери, еже бых изперва во храме чудотворца Георгия, чудотворный образ Пречистый Одигитрии, иже всеми вами знаема, и чудеса многи точаша приходящим с верою. Бысть в лета отец наших за грехи наша пожар велик на месте том, храм же великомученика Георгия до основания згоре со всем зданием церковным. После же того великого пожару начаша расчищати церковное место и обретоша образ сей в пепеле к земли ниц лежащь, благодатию Христовою сохранен ничемже неврежден бысть от огня, но токмо мало с тылу дека посмаде. А последе же пленения сего, не обретеся чудотворный сей образ в храме, но восхищен воином. И днесь аз многогрешный приидох в церковь с фимиамом покадити святыя иконы, и обретоша чудотворный сей образ во олтари на престоле ниц лежаща к престолу, невидимо прииде в весь нашу в церковь святаго Георгия. И ныне аз видех очима своима»7.
Удивительно, как спокойно, после чудесного обретения иконы, он объясняет своим односельчанам всю историю образа от первого чуда, до времени описываемых событий. Насколько последователен он в своём повествовании. Он не доказывает, он призывает: «Приидите и видите…, то что ныне аз видех очима своима». И идёт к народу и возвещает о произошедшем.
Но иначе поступает селянин Флор, по другим источникам Феодор. Незадолго до обнаружения Выдропусской иконы пономарём, видя чудесное перенесение по воздуху образа, он лишь только подивился увиденному, а не побежал в село рассказывать всем подряд, что я мол сподобился видеть чудо. «В той же день и час, в субботу жен мироносиц в первый час дни солнцу восходящу и утру бывшу светлу и тиху. Села Выдропуска человек некий именем Флор изыде на ниву сеяти льну, и яко сеющу ему, и се внезапу бысть мимо его шум велик яко носиму дыханию бурну в церкви святаго Великаго мученика Христова Георгия. Он же от страха того стоя изумлен, дивижеся преставному чудеси»8. Как и любой русский мужик он хоть и предал значение увиденному, но не поспешил выянять, что же это такое - для него работа в поле была важнее непонятного шума в храме. Когда же наступило время рассказал всем, о том, что видел. Отсюда прикрасно видны, отличия харатеров участников событий. Каждый из них обладает своими отличительными чертами, которые сумел заметить и выделить автор повести. Один с радостью рассказывает всем о случившимся, другой спокойно продолжает заниматься своими делами и лишь потом доплняет рассказ выдропужского пономаря.
А теперь обратимся к главной мысли, заложенной в повести. Повесть о Выдропусской иконе – это рассказ о перерождении человека через покаяние. Неслучайно, характер и настроение главного героя повести – Муромского боярина из войска царя Ивана Васильевича * в продолжении повествования претерпевают разительные изменения. В самом начале повести, после похищения иконы из Георгиевского храма с. Выдропужск,боярин ставит образ в своём вотчинном храме и гордо заявляет: «Отпой ми молебен полонянке, ю же полони в Новгородской области»9. В этих словах сквозит гордость за свой послупок, виден и надменный характер Муромского боярина. И фактически в этих словах заключён образ воина завоевателя, дерзнувшего похитить чужую святыню.
Это подтверждают и строки повести из которых следует, что в селе войском царя был учинено страшное опустошение - «яко после того воинства иерея не быти ту у церкви но без пения бывшу»10, да и в самом храме как следует из повести были взяты и другие иконы – пономарь кадит лишь «святыя иконы изаставшия после воинствия»10.
Так вот, главное чудо заключено не в том, что вихрем из храма были вынесены Выдропусская и местночтимая иконы Умиления Божией Матери, а в том духовном перерождении Муромского боярина, случившимся с ним после этого чуда.
Сравним его гордое повеление петь канон «Полонянке» и слова его же молитвы перед вернувшейся затем чудесным образом назад из Выдропужска в его вотчинный храм иконой Умиления: «О премилостивая еси Богородице. Где бе и како возвратися семо. Како аз многогрешный явлюся пред лицем Твоим, Владычице, повинный суще. Ох увы мне како Заступницу всему Миру назвах полонянкою»11. И тут же покаяние подтверждается делом: боярин отправляется, как простой странник, пешим в то село, откуда он взял икону. Он берёт на себя подвиг во имя веры и покаяния.
Здесь заключён и ещё один поразительный пример послушания, даже решив по своей воле идти в покаянный путь, воин испрашивает благословение духовного отца: «И в той час не возвратися в дом свой, и взем у иерея благословние, зане бе ему отец духовный, и отлагает сан воинский и лепотный и восприим смирения образ, касашеся пеш пути»12. Отныне он не ищет своей гордой воли, а исполняет послушание.
Но как мы видим из повести не все одобрили подобный выбор боярина, оставившего богатые одежды и облачившегося в рубище. Если духовник и благословляет муромчанина, то его семья наоборот противится этому: «Жена же и дети плакаху, моляща его дабы послушал их и отложил обещание свое. Он же никакоже внимаше глаголом их, но взяв с собою единаго верна раба и пойде в путь свой в велице труде и посте и молитве и в слезах прейде пути и достиже наречённое место Новгородския области, села Выдропуска церкви Великаго мученика Георгия»13.
И вот наступает самое страшное испытание. Боярин оказывается в храме перед иконой. И в первые минуты она ослепляет его и повергает без сознания в церкви: «И узрев образ Пречистыя Богородицы Одигитрия стояша на своём месте, яко солнце светищася. Он же от страха паде и лежа на мног час яко мертв»14.
И после пробуждения, начинается трёхдневная молитва и пост. И нова давайте сравним гордые слова боярина в начале повести и сейчас, произнесённые от всего сердца: «О Всемилостивая Владычице Богородице крепкая помошнице и пребежище всему христианскому роду заступление. Утоли Свой праведный гнев и не отврати лица Своего от мене, неключимаго раба Твоего. Аще недостоин есмь не токмо милости просити или образ Твой зрети, но и входа церковнаго сего недостоин суще. Но и надеяся на милость и благоутробие Твое, молю Ти ся, помилуй мя многогрешнаго и непотребнаго раба. О Пречистая Дево. Како не обретеся во устех моих камень, и како не усхоша руце мои, како не оляде язык мой еже дерзну взяти образ Твой пречистый. Не аз бо Тебе везох в дом свой, но Ты Госпоже моя Владычице мене несох»15.
Где та дерзость? Где гордость? Где надменность, присущая воину войска царя московского? Её нет, зато появляется уверенность в том что всё это не случайно, что всё это промысел Божий: «Не аз бо Тебе везох в дом свой, но Ты Госпоже моя Владычице мене несох»15.
И только пройдя весь путь покаяния, поста и молитвы и завершив его у Выдропусской иконы понимаением того, что всё это было не случайным, воин обретает прощение. А вместе с ним обретает и «новое сердце», по слову псалмопевца. С помощью этой повести хорошо показан пример правильности Евангельского изречения о том, что Господь желает спасения каждому, и даже ради одной заблудшей овцы, он, как пастырь добрый, положит душу свою. Так же и здесь, всё то, что произошло - произошло не ради обращения и покаяния огромной массы людей, а ради того, что бы покаялся и изменил свою жизнь всего лишь один человек. И уже потом через него и через рассказ о его духовных переживаниях, задумались о своей жизни читающие и слушающие эту повесть.
Но вернёмся к тексту повести. Интересны так же и другие участники событий, их настроения и переживания. В повести мы встречаемся с жителями вотчины Муромского боярина и жителями древнего Выдропужска. И если одни, при виде произошедшего землетрясения и вихря, сорвавшего крышу с храма: «от страха падоша и лежаша на мног час яко мертви. Егда же возбнув и поискав на мног час образа Пречистыя Богородицы и не обретша его на месте»16. То другие, услышав радостную весть о возвращении своей иконы: «возрадовавшеся и скоро текоша во храм видити чудо Божией Матери, з женами, детьми и со младенцы. С великим тщанием и обретоша по словеси пономареве. И бысть велика радость в веси той еже о радости и слезам многим пролитию бывшу, о том преславном чудеси Заступницы нашея»17.
Средневековые выдропужцы воспринимают весть о явлении иконы с великой радостью, и в то же время со страхом. Они так же понимают, что случившееся отнюдь не простая случайность. Это видно из слов молитвы женщин, которые от избытка чувств принесли к образу своих малых детей и положили перед ним: «Жены же приношаху малыя детища пеленами повиты, и из недр своих пометающа пред образом на помосте церковном плачуще и вопиюще: О премилостивая еси Богородице, не прогневайся на ны грешныя, до конца, плачуще с великими вопли друг друга утишающа и друг друга объемлюща: На рыбы своя умилосердися, теплая Заступнице, нас ради грешных, но сих ради младенец, еже не имут греха»18.
Так же и пришедшего на покаяние муромчанина принимают они с великим сочуствием: «Людие же начаша вопрошати его, коея страны еси и пришествие твое и источник плача твоего. Видяще бо в велицем умилении»19. Казалось бы накинуться им на кощунника, выгнать его, как сделали бы многие ревнители благочестия в наши дни, но нет, те спокойно расспрашивают виновника похищения иконы, а затем вместе с ним, как и подобает истинным христианам «воздаша хвалу Богови и Пречистой Его Матери. И бысть радость велика на месте том»20. В этих строках заключена извечная черта русского народа – милость к кающемуся. Именно это милосердие и незлобие, а точнее незлопамятливость, на многие годы легла в основу всего существования Русского государства.
Теперь обратимся к вопросу об авторстве повести. В издании повести И.Ф. Токмакова в самом её начале приведен своеобразный заголовок: «Повесть душеполезна о чудотворном образе Пресвятыя Богородицы иже в Новгородской области, в веси, нарицаемой Выдропуске, в храме святаго Великаго мученика Христова Георгия списано благоверным князем Егорием Звенигородским, иже именуется Токматон, благослови отче»21. Из него следует, что автором повести является князь Георгий Звенигородский, по прозванию Токматон, или, как следует из другого варианта повести бывшего в Выдропужской церкви - Токмо.
Этот заголовок не является частью авторского текста. В первоначальном варианте, как например в «Сборнике повестей» РГБ, повесть начиналась со слов: «Страшна повесть и дивна, чудо недоуменно сказания и неизречен глагол, непостижимаго рече, хощу вам Боголюбцам, поведати»22. Приведённый же отрывок с заглавием повести есть ни что иное, как позднейшая вставка для употребления в богослужебной практике.
Приведём пример из современного чинопоследования чтения житий святых из Минеи. Перед началом чтения чтец возглашает: «Чтение жития святого (имярек) благослови прочести честный отче». Далее следует возглас священника: «Молитвами святого (имярек) Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас». «Аминь», - отвечает чтец и начинает чтение.
То же касается и употребления приведённого выше отрывка, он был написан для чтецов, которые будут читать повесть в храме или, как был в древности обычай, во время трапезы в обители. На это указывает ясное окончание отрывка: «Благослови отче». Но в то же время этот отрывок, хоть и не входит в авторский текст, но даёт нам сведения о самом авторе князе Георгии Звенигородском.
О Георгие Звенигородском сохранились весьма скудные сведения. По данным историка И.Ф. Токмакова князья Звенигородские были потомками Рюрика, а своим родоначальником считали князя Андрея Мстиславовича, внука Михаила Всеволодовича Черниговского23. Сам Георгий Токмаков или по другим источникам Юрий Иванович Токмаков в 1750 г. во время похода Ивана IV Грозного на Ногород спас Псков, где он в то время был наместником, от разграбления опричниками царя24. Тот же князь Георгий Токмаков участвовал и в походе Ивана IV против немцев23.
«Мы не знаем подробностей о жизни и образовании автора, кроме того, что предлагает наша повесть…, - писал по вопросу об авторстве повести истрик И.Ф. Токмаков, - В повести он является человеком, вполне усвоившим господствующую тогда литературную форму и притом проникнутым искренним благочестием»23.
И как истинный исследователь князь в конце повести подтверждает всё описанное выше ссылкой на жителя села Выдропужска инока Феодосия, в миру носившего имя Фёдор: « Аз же сие страшное и великое и предивное и неизреченное слышав от некоего богобоязниваго мужа и благоговейна именем Фёдора нарицаемого Корчемнина, во иночестве наречена бысть Феодосия. Аз же прослави Бога и пречистую Его Матерь. И писанию преда»25.
Кроме того он приводит краткие сведения о его биографии: «той же прежде помянутый Феодор во все дни живота своего, живый в мире а правило чернеческое неизменно держа по вся дни, ... и в мире живый от рождения своего браку не прикоснувся, живый в чистоте и проходя великие труды в пощении. Совет духовный имея от младенец ... и добродетели навык от Соловецкаго игумена Филиппа, нареченного Колычева, ... иже был Божиею милостию на Москве на великом престоле митрополит. Он же мне сие поведа, еже известно слыша от родителей своих и от многих свидетелей»26.
Тот факт, что Феодосий был иноком, жившим в миру при храме с. Выдропужска «во иночестве наречена бысть Феодосия»25 весьма интересен. Если сопоставить сведения о том, что в молодости Фёдор-Феодосий «имел добродетели навык» от игумена Филиппа Колычева и слова автора повести о самом игумене «иже был на престоле Московском митрополит», то можно сделать вывод о том, что после репрессий, последовавших от Ивана IV в отношении митрополита Филиппа*, Феодосий бежал в Выдропужск.
Здесь в Выдропужске Федосий поселился при храме, которому благодетельствовал ещё в годы своей молодости.В списке повести хранившемся в ризнице храма с. Выдропужск прозвище монаха Феодосия интерпретировано как Корчебин27, вместо Корчемнин. Это прозвище ближе к истине. В писцовой книге Бежецкой пятины за 1545 г. есть упоминание о Феодоре Корчебине, владевшем половиной пустоши в погосте Егорьевском Мокрыни (центром погоста является современный Выдропужск – Д.И.): «Да к Пестову ж половина пустоши Кобылкины, сена 20 копен, а другая половина тое пустоши за Федором за Корчебиным»28. Так, что в 1545 г. человек по имени Фёдор Корчебин существовал, и не только существовал, но и благодетельствовал родному храму. В той же «Книге Бежецкой пятины» есть строки в описании Выдропужского погоста: «Да к погосту ж придал Федор Курчебин (так в тексте – Д.И.) из своего усадища из Горы к церкве 2 поля, в одном на 5 коробей, а в другом по тому ж, сена нет»28. Это ещё раз подтверждает, что Фёдор Корчебин личность историческая.
Судя по тексту повести инока Феодосия знали в Выдропужске именно как Фёдора, и даже сам автор лишь единожды называет его иноческим именем. Остальные отрывки повести, говорящие о Федоре и его делах, упоминают лишь его мирское имя.
Ещё раз благодетельствует родному храму Феодор Корчебин в 1565 г. : «Прежде реченный Феодор помолився Богу и в лето 7073 году поновиша образ сей и обложи серебром и украси благолепно. И поставиша у велико мученика Христова Георгия, идеже и доныне стоит. И Божиею благодатию много исцеления и милость приемлет в различнех недузех с верою приходящим»29.
То есть чернец в лето от создания Мира 7073 (1565 г. от Рождества Христова) по церковному летоисчеслению, выражаясь понятным нам языком, реставрирует икону и жертвует для неё новый оклад из золота и серебра. И сейчас, благодаря повести мы имеем возможность судить о первом иконописце, поновлявшем Выдропужский образ.
Теперь обратимся ко времени написания повести. Дата 1545 г. позволяет оспорить утверждение историка И.Ф. Токмакова о времени описываемых в повести событий. В 1903 г. историк писал: «Во время нашествия царя Иоанна Васильевича Грозного в 1571 г. на Новгород, село Выдропужск было опустошено, так что в нём не было иерея, а оставался только один пономарь, который ходил ежедневно в храм Божий и кадил перед святыми иконами; образ Божией Матери Одигитрии был, как видно из повести, похищен каким то воином, сыном боярским, из Муромской области»30.
Некоторые исследователи склонны датировать времена описываемые в повести временем походов другого московского царя Ивана III. Его поход на Новгород 1471 г. и разгром новгородцев на реке Шелони и в Двинской земле привели к включению Новгородской земли в состав Московского княжества. Окончательно присоединение Новгорода было закреплено во время повторного похода Ивана III на Новгород 1477 – 1478 гг.31
Рассматривая эту версию и соотнося её к словам Георгия Звенигородского: «Он же мне сие поведа, еже известно слыша от родителей своих и от многих свидетелей» 26можно с уверенностью говорить о том, что времена описываемых в повести событий относятся к новгородским походам Ивана III. Слова же, сказанные о Святителе Филиппе (Колычеве) Митрополите Московском: «иже был Божиею милостию на Москве на великом престоле митрополит»26, дают нам право с уверенностью говорить о том, что повесть была написана после 1569 г., т.е. после смерти Митрополита Филиппа.
Отсюда следует, что Повесть о Выдропусской Одигитрии мы можем считать не только одним из литературных произведений XVI в., но и историческим документом, подтверждающим чудо Богоматери, совершённое в Выдропужске более четырёх столетий назад.
Мне же остаётся лишь вслед за автором повести воскликнуть: «Мы отцы и братие старые и юнии мужие и всяк возраст, слышавше повесть сию такожде потщимся с великим усердием и тщанием приходити к церкви Божии, во смирении и в чистей совести со страхом и любовию и припадюща к чудотворным образом, якоже к Самому Христу и к Пречистей Его Матери и великим угодником Его испросити милости, о Христе Иисусе Господе нашем, ему же слава ныне и присно и во веки веков. Аминь»32.