Разбор главы из
книги Виноградова про Венецианова я решил разместить в теме про Островки, где нахождение этой информации будет более полезным.
1. Автор пишет (без ссылок на источники), что усадебный дом был построен в 18 веке, и в то же время, что усадьба принадлежала Н.П.Милюкову с 1836г. Закономерен вопрос: с чего он взял, что дом был построен П.И.Милюковым в 18-м веке? Автор явно не читал исследование Салимовых по истории Поддубья, опубликованное ещё в 2004 году
http://putnik.ru/dosug/poddub/ Там сказано: «
Иван Иванович Милюков умер достаточно рано - в 1776 году, оставив вдову, Софью Андреевну, с шестью малолетними детьми». То есть, он строить новую усадьбу - не мог. Его вдова (Софья Андреевна) по наследственным документам 1790 года пишет, что после мужа ей достался «
в селе Поддубье дом господской», а в 1798г - что после смерти Ивана Ивановича она «
жила в доме мужа ... управляя всеми деревнями».
Что касается Петра Ивановича Милюкова (рожд. 1774), то «
с 1789 года он находился на военной службе, которую завершил 30 декабря 1802 года». Так что строить новый дом в Островках, живя в СПб, он тоже не мог, да и незачем ему это было. Он и в Поддубье-то новый дом начинает строить только после выхода в отставку и женитьбы.
Поэтому в 18-м веке некому и незачем было строить дом в Островках, всё это – выдумки автора, игнорирующего источники в Интернете.
2. Схема имения из ГАТО, конечно, полезный документ, но явно не точна при сопоставлении с местностью. Въезд в усадьбу (на полуостров) не прямой, а делает большую петлю, огибающую залив и низину, а на схеме он – прямой. Старинные дубы у поворота свидетельствуют о том, что дорога не была перенесена, а издавна проходит так.
3. Виноградов пишет, что «
дом времён Венецианова не сохранился (был разобран к 1875-1880гг)», но такое важное утверждение не доказывает сразу, откладывая рассуждения об этом на конец главы, что неправильно с точки зрения логики, последовательности изложения.
4. «
В последней четверти 19 века имение было заново отстроено новым владельцем Красенским С.С. с применением пиломатериала «лафет» вместо круглых брёвен дома времён П.И.Милюкова». Про П.И.Милюкова я уже написал выше, теперь что касается «лафета». «Лафет» - это бревно, обтёсанное только с двух противоположных сторон.
Какой был сруб дома во времена Венецианова? Мы судим об этом по картине Г.Сороки «Кабинет в Островках». Тут стены сложены не из круглых брёвен! Судя по квадратикам торцевых брёвен справа у двери, дом сложен из бруса.
- Сорока, Кабинет в Островках, 1844г
Сравним это с рубкой дома в Овсище:
- Сруб в Овсище, май 19г
Как видим, и там и там - никакой не «лафет», а брус!
5. Полезна публикация в книге части сведений из такого первоисточника, как Опись имения 1922 года. Вообще, книга Виноградова более полезна именно как сборник первоисточников (включая запись воспоминаний местных жителей и схемы, зарисованные автором), что же касается интерпретации собранных фактов – выводов автора, то они нередко не обоснованы и ошибочны.
6. Сведения про Опись банка от 1914г. (на которых автор и основывает свою датировку постройки главного здания усадьбы) Борис Константирович зачем-то «спрятал» в Примечание 1 в конце книги, что снова показывает его неумение осознавать логику изложения материала и оценивать его значимость. На стр.406 он упоминает эту опись, составленную при выдаче кредита хозяйке (Н.Н.Красенской): «
банком [была]
составлена детальная опись строений усадьбы (с указанием годов постройки…». К сожалению, Виноградов не публикует этой описи, поэтому невозможно проверить, не ошибся ли он при переписывании с первоисточника, как уже не раз бывало.
Не известно также, на основании чего сделана датировка строений банком. Хотя, если датировка сделана при Н.Н.Красенской, а она родилась примерно в 1871г (
Каринский), то она должна была лично помнить это строительство (во время которого ей было 11 лет). Но опять же вопрос: не перепутал ли ребёнок по памяти через 32 года строительство с реконструкцией?
А с другой стороны, если дом был построен не в 18-м веке (как я уже разобрал выше), а в 1830-31-м (после женитьбы Николая Петровича), то за 80 лет здание не могло сильно устареть, чтоб его требовалось разбирать? Отремонтировать – да, но разбирать – рановато!
Поэтому документ банка следует исследовать повторно и более внимательно, а до того делать какие-то выводы – преждевременно. Адрес документа в архиве Виноградов, к счастью, указал (ГАТО ф.Р-1708, оп.1, д.94), поэтому остаётся только дождаться, когда кто-то захочет заказать копии с этого дела и опубликовать их.
7. Для меня сомнительно утверждение Виноградова о том, что Г.Сорока в своей картине «Кабинет в Островках» изобразил комнату во флигеле, а не в главном доме. На флигель похожи окна в картине (поэтому эта версия имеет право на существование), но такие же окна мы видим в главном усадебном доме на картине Сороки «Вид на усадьбу Островки с острова».
- Г.Сорока, вид на усадьбу Островки с острова (фрагмент), ТКГ
Кроме того, мы видим там, что над деревьями парка возвышается только второй этаж главного дома, а от флигеля мы видим только крышу (правее дома). Поэтому при таких зарослях из окон флигеля был невозможен такой вид на озеро, какой открывается на картине «Кабинет в Островках». Кроме того, наличие большого числа портретов на стенах кабинета свидетельствуют о том, что это – не кабинет управляющего во флигеле, а кабинет самого хозяина в главном доме.
Эту картину Виноградов, похоже, не видел, поэтому и утверждает ошибочно, что якобы «
дом отчётливо ни разу не изображён Сорокой».
8. Флигель, изображённый Сорокой, выглядит, как каменный.
- Г.Сорока, "Флигель в Островках"
Но ведь невозможно по изображению определить, каменный он или оштукатуренный под камень? Оштукатуривание под камень нередко случалось в то время, поэтому забывать о такой возможности нельзя.
9. Виноградов даже не заметил противоречия в своих утверждениях. С одной стороны, он пишет, что флигель был каменным, а с другой стороны, утверждает, что «Кабинет в Островках» написан Сорокой во флигеле, а не в главном доме! Но ведь в «Кабинете» мы видим стены из бруса! Это противоречие Виноградов даже не заметил.
10. Интересно исследование Виноградова о послереволюционной судьбе главного дома из Островков. Полезно даже то, что он ставит под сомнение перевозку дома именно в Овсище. Но разбора доказательств оппонентов он в данном случае не привёл. А надо было бы рассмотреть этот вопрос, для всесторонности!
11. Примечание 2 частично повторяет текст на стр.327-328, поэтому выноска этой информации в примечание – совершенно не обоснована и показывает на недоработку текста автором.
12. «
Венецианов ни разу не пишет, что при нём что-то строилось у Милюковых». Да, не пишет, но это ничего не доказывает. В письме №4 (1823г) он пишет «
Я сейчас еду к вам в Поддубье», что доказывает, что имения Островки в том году ещё не существовало!
В письме №11 от декабря 1824г он пишет «
мне придумалось, что вы уже… пустились в Москву, - ан и Катерина Петровна в Поддубье с вами». То есть, по контексту, получается, что Н.П. приезжал из Москвы гостить к родителям в Поддубье, а не в Островки!
В письме №15 от мая 1825г он пишет: «
Без вас вашему Кирилле в Поддубье я изволю приказы отдавать.» То есть, какой-то помощник Н.П.Милюкова живёт ещё в Поддубье, а вовсе не в Островках!
Затем идёт большой перерыв в переписке, во время которого Н.П.Милюков женится (в 1830г) и у него рождаются сын Пётр (1830) и дочь Лидия (1832).
После чего в переписке и появляются впервые Островки в письме №19 от ноября 1832-33 годов.: «
седьмая неделя тому, как мы в последний раз имели сердечное удовольствие быть в любезных Островках». По контексту получается, что Венецианов бывал в Островках уже и не раз, и не два…
Но ведь это – очень логично! Николай Петрович, женившись и заимев первого ребёнка, начинает обустраивать собственную усадьбу недалеко от отцовской! То есть, строительство усадебного дома в Островках должно было произойти где-то в 1830-31 годах! А это как раз годы, когда переписки между ним и Венециановым – не было или не сохранилось! Да и потом, строительство деревянного дома, пусть и двухэтажного, не было делом слишком долгим, растягивающимся на годы, поэтому сие событие тоже могло не попасть в переписку, в долгий перерыв в ней в конце 20-х – самом начале 30-х годов.
В общем, ошибок в этой главе у Виноградова много, хотя есть и полезная информация.