О Калязинском музее и Никольском Иване Федоровиче

Поскольку главный форум имеет географическое ограничение тематики, а периодически возникают темы, интересные нашим краеведам, но о событиях, происходящих за пределами Вышневолоцкого и Корчевского уездов Тверской губернии, то для этих тем создан этот раздел.

Модератор: Алексей Крючков

О Калязинском музее и Никольском Иване Федоровиче

Сообщение Андер » 15 июн 2021, 09:27

"Хранитель калязинской старины"
https://vedtver.ru/news/society/hranite ... y-stariny/
02 сентября 2011


Имя Ивана Никольского присвоено городскому музею

Есть личности, к которым трудно подступиться. Несмотря на очевидное значение их деятельности и несомненность их подвига. Может быть, не хватает решимости, может быть, у нас масштаб не тот. В истории культуры Тверского края XX века есть великое имя: Иван Фёдорович Никольский (архивный снимок).

Он был более полувека директором Калязинского краеведческого музея (с 1920 по 1972 годы). Он его создал, выпестовал, сохранил в нем невероятные богатства, оставшиеся от Макарьева Калязина монастыря и вообще – от этого когда-­то богатого купеческого города, причем сохранил их дважды: при закрытии монастыря в начале 1920­х и при уничтожении и затоплении его в конце 1930­х. Никольский не дожил совсем чуть­-чуть до лучших времен: он был вынужден уйти с поста директора в 1972 году, а скончался в 1979­м в доме престарелых во Ржеве всеми забытый. Могила его потеряна.

Буквально через несколько лет после его смерти, когда прокатилась волна очень громких по советским меркам скандалов, связанных с хищениями в Калязинском музее, стало ясно, что Никольский был человеком святым. Он хранил ценности, ничтожная часть которых могла сделать его богатейшим человеком. Одна его личная библиотека, будь она распродана по самой бросовой цене (а Никольский очень нуждался в последние годы), стоила, как стоил тогда новый «Москвич». А была у него не только библиотека, а много чего еще, что он даже в музейные описи не вносил (нельзя было в государственном музее хранить «слишком много» дореволюционных вещей – Никольский просто держал их дома). Таким он вошел в предание: чудак, сберегавший всю жизнь то, что после него было в значительной части утеряно.

Предание это рассказал мне некоторое время назад известный искусствовед, в прошлом сотрудник Музея имени Андрея Рублёва в Москве Валерий Николаевич Сергеев. С его слов, Калязин в 1970­х представлял собой место, куда ездили из Москвы за антиквариатом – потому что спасал в 1930­х из затопленного города ценности не один Никольский. И, к сожалению, то, что не было свезено в музей, растаскивалось в первую очередь. Так, разошлись по разным коллекциям фрески XVII века, снятые из Троицкого собора Макарьева монастыря, машинами вывозили из города мебель… Но пока был жив Иван Фёдорович Никольский, музейная коллекция держалась.

– Иван Фёдорович был замечательнейший человек, – рассказывает Валерий Сергеев, – честнейший. У меня одно из самых светлых впечатлений в жизни – встреча с ним. Музей в Калязине был в неотапливаемом помещении в церкви. Мы, московские музейщики, когда впервые приехали зимой, застали Никольского мерзнувшим в старой ватной телогрейке перед рефлектором в комнатушке в колокольне. Человек с дореволюционным образованием, он прекрасно знал, какие бережет ценности. Присмотревшись к нам и познакомившись поближе, Иван Фёдорович признался, что, когда пришёл ему в 1930­х годах указ все иконы в музее сжечь, он заклеил их медом и бумагой (это, кстати, самая надежная консервация) и лет тридцать–сорок хранил в подвале музея. Никольский передал мне для Музея имени Андрея Рублёва икону «Богоматерь Одигитрию», житийного «Николу» – храмовый образ Никольского монастыря на Жабне, уникальную икону «Рождество Христово» 1654 года, «Григория Богослова» и еще пять или шесть икон – все XV–XVI веков. Но были там и ещё более древние раритеты. Была у него в собрании икона «Богоматерь Страстная» XIII века в драгоценной ризе с алмазами и изумрудами. Камни эти, я помню, он хранил отдельно в мешочке. После него, когда музей начали разворовывать, – продали там немало антикварного фарфора, кое-­что из мебели – на этих камнях его музейные «преемники» и попались. А о самом Никольском дальше я знаю со слов: говорили, он овдовел, случился в его доме пожар, и он потом как­-то очень плохо умер…

Больше подробностей Валерий Николаевич не сообщил, а очень хотелось их узнать. Благодаря нынешней заведующей Калязинским филиалом Тверского государственного объединенного музея Светлане Мокровой, мы смогли заглянуть в Калязине к некоторым людям, помнящим Никольского и его музей.

Валентина Ивановна Шустова восьмидесяти пяти лет – обитательница бывшей церковной сторожки возле здания музея. Она работала в музее при Никольском, и в её памяти он остался «самым лучшим человеком»:
– Молчаливый, честный и порядочный: интеллигент с большой буквы.
Валентина Ивановна больше всего грустит о той вежливости и нежной заботе, которую проявлял Иван Фёдорович ко всем людям, с которыми работал. Естественно, она не особенно много рассказывает подробнее: с 1972 года не интересовалась его судьбой. За такой информацией мы отправились непосредственно в дом, в котором и жил Иван Фёдорович.

Это оказался большой, настоящий старый городской дом (на снимке), когда-­то построенный на двух хозяев, перевезённый из затопленной части города на улицу Чкалова. Половину дома занимала семья детского врача Никитского, человека тоже из старой России, сына расстрелянного священника, бессребреника и высокого профессионала, а вторую половину занимал Никольский. Павел Никитский и Иван Никольский были женаты на родных сёстрах. Наследники были только у Никитских, но и они продали после смерти родителей свою половину без раздумий. Разве что «с обременением»: «Тут у вас рядом будет жить немного чокнутый старик­-сосед, но он – музейщик, тихий».

Клавдия Васильевна Шипунова (на снимке), купившая с мужем этот дом, на соседа не жаловалась. Отношения были у них хорошие, но продлились недолго:
– В марте 1973 года на работу прихожу, а там уже новость: дом твой горит. Оказывается, Никольский печку затопил и угли высыпались. А у него уже ноги плохо ходили. Он пытался затушить, но не смог. Муж говорит: вхожу к нему, а у него уже занялось огнем, в дыму все. Пожар потушили, и Ивана Фёдоровича увезли в больницу. Пострадала только малая часть дома, наша совсем не пострадала. И – вся власть разом вдруг приехала: и райком, и горсовет, все были тут сразу на машинах, и – всё начали вывозить. Работники райкомовские весь чердак облазили, весь подпол. Муж рассказывал: одна партия уйдет, глядишь – вторая партия забирается. Чего-­то все роют. И допоздна всё вывозили. И вот прошло какое­-то время, помню, как-­то бегу с работы и смотрю: Иван Фёдорович стоит в пижаме на крыльце, в дом ему уже не войти, да и нет там ничего. «Иван Фёдорович, да как ты?» – «Клавдия Васильевна, меня „скорая“ привезла, они меня хотят в богадельню отправить». Я уж одну комнату ему дала, нашли ему тюфяк, подушку, он был такой довольный. Все хвалит, хвалит… руки расцелует. Пожил у нас немного. И вот стали ходить к нему два учителя истории, их выбрали по решению горсовета, вроде как они ему коллеги. И каждый день стали ходить уговаривать его уехать в дом престарелых. И сидят, бывало, по целому дню. Никольскому так не хотелось уезжать, он просил, чтобы мы с мужем оформили над ним опекунство. А муж не разрешил, говорил, что он парализованный будет, замучаемся. И я отказалась… Как жалею теперь!

Как ни удивительно, но Николай Андреевич Суворов (на снимке), один из тех учителей истории, и сейчас жив и здоров, давно на пенсии, но активно интересуется всеми общественными и политическими делами в городе. Он остался убежденным коммунистом, подробно рассказал нам о своей общественной и краеведческой деятельности в прошлом и в настоящее время. Больше всего во время беседы с ним поразила его позиция по отношению к городу Калязину:
– Я прожил в Калязине 75 лет, я видел Калязин и до затопления. Когда пишут: «Город уничтожили, здания взрывали», – это ложь. У нас в Калязине все здания, стены разбирали, кирпич пересчитывался, и все кирпичи шли на строительство новых зданий. И ничего не взрывали. А то, что не получилось тогда сделать красиво, – помешала война: деньги, отпущенные на благоустройство, пошли в фонд обороны.

С этим убеждением спорить бесполезно. Тем более что интересовала нас личность Никольского. О нем Николай Андреевич сказал так:
– Он был не очень хорошего здоровья, но прожил восемьдесят лет. В конце 1972 года умерла жена Наталья Алексеевна, детей не было, он остался один. Я знаю, в каком он был состоянии: бывало, идет по улице, шнурки на ботинках не завязаны, он был совсем беспомощный. После смерти жены случился пожар в одной его комнате, он попал в больницу, был там месяца три, больница потребовала его вывезти. И вот горисполком выкупил путевку в лучший в области Ржевский дом престарелых. И мы приходили к нему и убеждали его поехать. И убедили. Дал он мне денег, я пошел в магазин, купил ему ботинки, нижнее белье, и дня через два свезли его на исполкомовской машине в Ржев.

Словно утверждая в самом себе что­-то важное, Суворов заметил:
– Иван Фёдорович не был коммунистом, хотя по взглядам мы с ним были идентичны, он был честный, порядочный, признавал советскую власть и гордился ею.

Кстати, «коммунист» Никольский спас мощи преподобного Макария Калязинского, с риском храня их в своем музее.

Относительно библиотеки и всего остального имущества Николай Суворов отрезал:
– Я видел эти книги, сваленные в коридоре за дверью в отделе культуры, возле кабинета заведующей лежала большая гора. Я не знаю, что стало с библиотекой потом. Я с неё ничего не имею. Из той кучи я ничего не взял и даже не посмел дотронуться. Ни похулить, ни похвалить по этому поводу не могу никого.

Из бесценной библиотеки Никольского не сохранилось ни единой книги.

А уж относительно дома… Нам показали те комнаты, в которых жил Иван Фёдорович Никольский. Они по­ прежнему остаются в том нежилом состоянии, с голыми ободранными стенами, как и тогда, в 1973 году… Невероятно, что в этих помещениях в течение полувека было сосредоточено почти всё, что было действительно ценно в Калязине, что теперь справедливо почитается нами как вклад этого города в русское художественное наследие.

Конечно, справедливо, что музей в городе теперь носит имя Ивана Фёдоровича Никольского и, в общем, имя его в Калязине не забыто.

Но – как жаль, что иные, и не только древние, страницы истории нельзя переписать…

Павел ИВАНОВ
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

О Никольском Иване Федоровиче

Сообщение Андер » 15 июн 2021, 09:27

В связи с 500-летием обретения мощей преподобного Макария Калязинского имя краеведа Ивана Федоровича Никольского, который сберег его мощи и многое еще чего ... упоминается как-то вскользь ... Правда, в Калязине местный музей его имени... но вот что пишет писатель Юрий Нагибин в своих дневниках о Никольском , Калязине и так далее...Очень интересное дело было там.... С полным текстом можно в интернете ознакомиться.

Юрий Нагибин

ДНЕВНИК

Издательство Юрия Кувалдина "Книжный сад"
МОСКВА
1996 г.

КАЛЯЗИН И ОКРЕСТНОСТИ
28 июня 1982 г.
Ехали сюда от Загорска, поворот в самом городе, за Лаврой, влево, в сторону "Загорских далей". Но они остались за каким-то изгибом дороги, и я не вспомнил где. Оставив чуть в стороне поселок Нерль, мы переехали реку того же названия и по грейдерному шоссе, порядком разбитому, кое-где потонувшему в грязи, добрались-таки до Калязина. Прошли его почти по касательной, но с какого-то бугра увидели, близко и отчетливо, полузатопленную колокольню, волновавшую меня с той давней поры, когда местная библиотекарша прислала грустный снимок. Оказывается, воды, затопившие собор и оставившие верхние ярусы колокольни, хлынули сюда очень и очень давно, когда строили плотину под Угличем. Странно, но колокольню эту подновляют как некую верхневолжскую достопримечательность. В этот первый раз она показалась мне почти черной. Уже вечерело и мы, не задерживаясь, направились расквашенным вдрызг проселком в Исакове....


На другой день под непрекращающимся дождем сходили в церковь, стоящую на бугре в километре от деревни. Шли тяжело по жирной грязи, изредка по траве. Церковь недавно обворовали. Выпилили решетку в алтарной части, вынесли почти все иконы. Потом небольшую часть нашли и вернули, а за остальные уплатили по рублю за штуку. Такая щедрость объяснялась тем, что грабеж произвел местный оперуполномоченный, как говорят, при попустительстве старого батюшки. В последнее не верится: надо было скомпрометировать церковников, чтобы несколько обелить представителей светской власти. Никого не посадили, просто убрали из здешних мест.
Прислали нового священника, в отсутствие которого службу нес нерукоположенный поп из бывших армейских майоров, давший клятву, что если уцелеет в войну, то посвятит себя Богу. Клятву он выполнил, ушел по окончании войны в мужской монастырь, но был там на положении трудника, а затем уже, не знаю как, очутился здесь. Он помог новому попу заделать решетку, развесить новые иконы и уцелевшие старые, прибрать заброшенное церковное кладбище, подновить ветхий жилой дом и вместе с окрестными крестьянами вымостить двор булыжником и часть дороги до подъема, где не слишком закисает в дождь. Недавно он простудился, слёг, и мы его не видели.
А с новым благочинным Леонидом Михайловичем познакомились и даже были приглашены в дом. У священника тонкое бледное лицо, нос с горбинкой, редкая рыжеватая борода, он немного похож на юного Крамского. У него гостит товарищ по Одесской духовной семинарии, он помогал вести службу, но в разговоре с нами участия не принял, куда-то скрылся. В церкви было пустынно: несколько дряхлых старух да кто-то из "десятки". Эти Божьи бабушки - все в черном - помогают по дому, матушка и дочь еще не приехали из-под Калинина, где у них хорошее хозяйство. Меня благочинный знал по рассказу "Огненный протопоп". Он часто улыбается, показывая кариозные зубы, разговор тихий, свободный, интеллигентный. По случаю Петрова поста в доме мясного не было, угощали вкусными пирогами с капустой, яйцами, вязигой и домашним крымским вином, присланным друзьями из Симферополя.
Беседу в основном поддерживал Гиппиус, у него с благочинным нашелся общий знакомый: видный епископ, с которым Гиппиус летел вместе из Афин. Сейчас он возведен в архиепископский сан, и потому, как священник говорил об этом, чувствовалось, что он честолюбив.
........
Калязин - плохой город, безнадежно унылый, неживописный, с подслепыми угрюмыми домишками. Единственное, что в нем есть,- полузатопленная колокольня - русский ампир. На дне водоема покоится затопленный собор, а еще тут взорвали прекрасный монастырь, достопримечательность и гордость заштатного городишки. Калязин неизменно хуже Кашина, куда мы тоже наведались.
В Кашине сохранились белые остовы церквей и монастырских подворий, купола, колокольни в окружении старых прекрасных деревьев: вязов, берез, лип, тополей. Тут создан в бывшей церкви (вернее, в соборе женского монастыря) очень хороший музей, которым руководит милая молодая женщина Вера Алексеевна. Музей закрыт на инвентаризацию, но директриса сразу узнала меня, позвонила, чтобы помещение сняли с сигнализации, и устроила для нас прекрасную экскурсию. Оказывается, тут недавно побывал Сергей Антонов,- у него отец родом из Кашина,- забрел в музей, познакомился с Верой, и они вместе смотрели "Клуб кинопутешествий", который я вел. Антонов сказал, что непременно приедет сюда еще и привезет меня. И она в первый момент подумала, что Антонов выполнил свою угрозу. Но вместо печального и давно умолкшего прозаика, она получила в качестве второго гостя рыжего живчика с необычайно быстрыми ручонками. Эти ручонки доставляли мне немало беспокойства, пока мы осматривали музей и особенно - запасники. Тонкие конопатые пальчики в рыжих волосках должны были обязательно повертеть каждую фигурку, черепок, камешек, иконку, потрогать гравюру, литографию, поласкать старинную мебель. Волк в овчарне.
.........
Анна Сергеевна невысокого мнения о Калязине, где родилась и прожила всю жизнь. По виду это город нищих, говорила она, а живут тут сплошь куркули. Кроме ковров, золота и хрусталя, их ничего не интересует. Стоит в магазине чему-нибудь появиться, рабочие места пустеют, весь город выстраивается в очередь.
По официальной статистике Калязин занимает первое место в стране по преступности и алкоголизму. Это гнездо жадных, злых, вороватых, пьяных и темных людей. Число посетителей библиотеки снизилось за последние годы вдвое: со ста двадцати человек до шестидесяти в день. Из этих шестидесяти 90% берут только детективную литературу. Учителя ничего не читают, нет ни одного абонента среди местных педагогов. А чем они занимаются?- спросил я. Огородами, цветами - на продажу, некоторые кролями, свинок откармливают, кур разводят, конечно, смотрят телевизор - у всех цветные,- ну и пьют по затычку. Остальные жители занимаются тем же, но еще и воруют: на мясокомбинате в первую голову, и на всех прочих местных предприятиях, всюду найдется что украсть. Это в школе ничего не возьмешь, кроме мела и карболки. Деньги есть у всех. Очень любят справлять - широко и разгульно - свадьбы, для чего на два дня снимают ресторан с оркестром, проводы в армию - водку закупают ящиками, а также советские праздники, Новый год и Пасху, хотя лишены даже тени религиозного чувства. Анна Сергеевна подтвердила мое глубокое убеждение в полной нерелигиозности русского народа. Недаром так тосковал Лесков по "тепло-верующим". У нас религиозным усердием отличались только сектанты, всякие хлысты, трясуны, прыгуны, скопцы, частично староверы, а нормальные православные смотрели (и смотрят) на церковь только как на развлечение, праздники же для них - прямой повод налить морды без упреков жен и угрызений совести. Единственный предмет разговора калязинцев - вещи, их приобретение. Духовная жизнь равна почти нулю. Это достояние нескольких доживающих свой скорбный век старых учителей. Есть несколько чудаковатых молодых людей, которые читают книги и журналы, а по ночам плавают к полузатонувшей колокольные послушать "эолову арфу" - там под сводами творится странная музыка, порождаемая воем ветров. Любимый поэт местной интеллигенции - Роберт Рождественский, на втором месте Евтушенко. К остальным равнодушны. Вот потолок лучших людей Калязина.

Интересна и показательна история Никольского, местного чудака, бессребреника, краеведа-любителя. Когда-то, еще до революции, он получил в наследство от бездетного купца неплохую, преимущественно духовного содержания библиотеку, кое-какую церковную утварь, иконы, всякие раритеты: древние черепки, изделия из бронзы, кости, камня, старые гравюры, литографии, несколько картин (купец был страстным, но безалаберным собирателем), а когда взрывали монастырь, местный архимандрит отдал ему всё, от чего отказалось по лени и небрежности епархиальное ведомство: там было много икон в окладах и без, кадила, паникадила, священнические одежды, кресты, всевозможная церковная утварь. Кроме того, у самого Никольского было собрано немало старинных крестьянских орудий: борон, сох, цепов, веялок, лукошек, прялок, ткацких станочков, разно-праздничных уборов, украшений, горшков, чугунков, светильников, зыбок, посуды глиняной, фаянсовой и деревянной и прочая, прочая. Он порывался создать краеведческий музей, но все потуги разбивались о каменное равнодушие начальства. Потом у него в доме случился пожар, в котором погибла часть библиотеки. Он так расшумелся, что начальство струсило и выделило ему какое-то бросовое помещение. Он привел его в порядок и развернул экспозицию, которой позавидовал областной Калининский музей и сразу попытался наложить алчную руку, но получил могучий отпор от старого энтузиаста. Калязинские власти возгордились и даже раздобыли откуда-то для музея клык мамонта и таблицу, доказывающую, что и на верхней Волге Homo sapiens тоже произошел от обезьяны и медленно, но верно подымался до высшей формы советского человека. Всё шло хорошо, Никольский наслаждался исполнением своей давней мечты, но тут приезжие из областного центра люди, а за ними и местные любители старины стали слишком умильно поглядывать на камешки, которыми были усеяны оклады икон, ризы, архиерейские посохи и кресты. Они и так, и эдак подъезжали к Никольскому, но он был неумолим. И тогда вспомнили с ужасом, как можно было держать на столь ответственном месте какого-то шаромыжника. Никольского немедленно перевели на грошевую пенсию, а поскольку от огорчения его хватил удар и он стал почти беспомощен, определили в местную богадельню, где он быстро истлел.


Замену ему нашли без труда. Охрану одного из предприятий местной промышленности возглавляла энергичная крепкотелая женщина с немалым партийным стажем. Бдительность ее не вызывала сомнений, такой можно доверить любой объект. Тем более, что к этому времени успел вернуться после недолгой отсидки за мелкое мошенничество ее тоже энергичный муж. Его быстро восстановили в партии и назначили к ней экскурсоводом. Калининский музей, сыгравший немалую роль в падении проходимца Никольского, получил кое-какие экспонаты в благодарность, чем-то успело попользоваться местное начальство, но немногим, ибо бдительная чета первым делом повыковыривала все камешки из окладов, крестов и риз, ссыпала в берестяной туесок и закопала в надежном месте. После этого они бодро принялись распродавать остальные экспонаты: церковные книги - любителям, светские - в московские букинистические магазины, раритеты - разным коллекционерам (тут, кстати, и Солоухин прислал письмишко с назначением Анны Сергеевны его калязинским "эмиссаром": "надо спасать народное достояние",- писал что-то пронюхавший мошенник). Дошло до того, что, кроме цепов, веялки, жернова и неподъемного мамонтова клыка, осталась лишь таблица, изображающая, как питекантроп выпрямился в советского человека. Впрочем, нет, оставалось еще огромное, тяжелое изумрудного цвета каменное яйцо. Но набравшая опыта чета понимала, что больно велика диковина, чтоб драгоценной быть. А вдруг она полудрагоценная? При такой величине, гладкости и красоте расцветки тоже может стоить немалых денег. Заведующая музеем смоталась в Москву, нашла бывалого человека, показала ему камень и предложила: если он урвет за него шестьсот рублей, то треть - ему. Бывалый человек, конечно, не поверил, что булыжник чего-нибудь стоит, но, потрясенный размером вознаграждения, взялся его оценить. Он легко нашел частника-ювелира и, смущенно посмеиваясь, положил перед ним камень. Тот посмотрел, на несколько мгновений потерял сознание, затем кинулся в соседнюю комнату и позвонил в КГБ. С дивной быстротой примчались три глухих машины с вооруженными оперативниками. Камень оказался легендарным изумрудом из креста св. Филиппа, митрополита всея Руси, задушеного Малютой по приказу Грозного. Тщетно разыскивали царевы шиши крупнейший в мире изумруд, не переставали искать его и в последующие века, но он как в воду канул. И архимандрит взорванного собора, конечно, понятия не имел, что владеет бесценным сокровищем. История изумруда до сих пор не открылась, но он занял почетнейшее место в Кремлевском хранилище. Энергичная директриса калязинского музея получила тринадцать лет, ее муж - три года, ему снизили срок за то, что он "добровольно", когда жена уже сидела, вернул властям туесок с камешками, доверенное лицо,- два года, ювелир - благодарность. Музей сейчас закрыт на переучет жернова, цепа, веялки и таблицы роста человеческого достоинства. Откроют его, видимо, не скоро. Едва ли найдется новый Никольский.
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

Сообщение Алексей Крючков » 15 июн 2021, 12:24

Юрий Нагибин упоминает тут и Веру Алексеевну Никонову (ныне здравствующую, слава Богу), я о ней писал здесь: viewtopic.php?f=19&t=1076
Аватар пользователя
Алексей Крючков
Главный модератор
Главный модератор
 
Сообщений: 4257
Зарегистрирован: 24 июн 2010, 19:44
Откуда: Удомля

Re: О Никольском Иване Федоровиче

Сообщение Андер » 15 июн 2021, 15:35

Оказывается по этому делу материалы есть. Диву даешься, изумруды в районных музеях. А вообще в те годы закрывались некоторые районные музеи. А вот экспонаты ... хм.... в описях нигде не числятся сейчас....Как-то так.

https://ks-region69.com/statiianalitika ... -tsennosti

Случались ли музейные кражи в Твери (Калинине)? На этот вопрос следует ответить уверенное да. Поискав в судебном архиве, мы обнаружили приговор по уголовному делу, рассмотренному Калининским областным судом в 1982 году. Крупное и любопытное дело о кражах в Калязинском филиале Калининского объединенного музея! Кражи из музея происходили в течение длительного времени, а вскрылись случайно.

Открытое судебное заседание состоялось в Калинине 15 марта 1982 года. На скамье подсудимых находились три человека: супруги Тамара и Анатолий Зябликовы (Тамара – заведующая Калязинским филиалом, Анатолий – ответственный секретарь местного отделения общества охраны памятников), а также Владислав Баранов, заведующий секцией реставрации из Калининского объединенного музея.

Что же совершили эти трое интеллигентных людей?

Из приговора Калининского областного суда: «Зябликова, злоупотребляя служебным положением, совместно с Барановым и одна, похитили из Калязинского музея ценности в особо крупном размере. Зябликов совершил заранее не обещанное укрывательство драгоценностей в особо крупном размере.

Преступления совершены при следующих обстоятельствах.
Зябликова, с 1972 года работая директором Калязинского краеведческого музея, впоследствии преобразованного в филиал Калининского государственного объединенного историко-архитектурного и литературного музея, пользуясь тем, что при передаче ей музея не полностью были учтены материальные ценности музея и злоупотребляя служебным положением, встала на путь расхищения ценностей».

Калязин – один из красивейших городов тверской земли. Его символ – колокольня взорванного в советское время Калязинского Макарьева монастыря, высящаяся посреди волжской воды, привлекает сюда множество туристов. Трудно поверить, что в этом тихом провинциальном городке проворачивались столь крупные дела.

Из приговора Калининского областного суда: «Зябликова, умышленно используя свое служебное положение, вопреки интересам службы, из корыстной личной заинтересованности, совершила злоупотребление служебным положением, повлекшее тяжелые последствия. В целях создания условий для хищения государственного имущества в особо крупных размерах и сокрытия совершенного хищения в период 1972-1981 гг. создала излишки неучтенных 2107 музейных экспонатов – ткань, церковную одежду, коллекцию монет, икон, культурные и бытовые вещи, 568 книг на общую сумму 2205 руб.
Эти действия повлекли хищение драгоценных камней, изделия из золота и серебра, музейных книг и других экспонатов на сумму 448906 рублей 11 коп., а также была нарушена правильная деятельность музея».

Список похищенного директором музея поражает воображение!
Приведем лишь небольшую часть его, наиболее ценную, ибо он слишком длинен, чтобы быть полностью помещенным на газетные страницы. Главными похищенными Зябликовой ценностями являлись драгоценные камни – изумруды, сапфиры, рубины. Их стоимость огромна.

Из приговора Калининского областного суда: «За период работы 1972-1981 гг. Зябликова похитила из музея неучтенные ценности:
— изумруд весом 17,25 карат в оправе из золота стоимостью 353 276 руб. 71 коп.
— изумруд весом 4,15 карат – 2863 руб. 50 коп.
— изумруд весом 9,50 карат – 6935 руб.
— изумруд весом 7,80 карат – 9750 руб.
— изумруд весом 5 карат – 3500 руб.
— сапфир в оправе из золота весом 13,75 грамма стоимостью 15628 руб. 82 коп.
— сапфир весом 2,45 грамма – 171 руб. 50 коп.
— аметист весом 1,30 грамма – 14 руб. 56 коп.
— рубин весом 1,21 грамма – 13 руб. 55 коп.
……
— паникадило из серебра – 63 руб. 75 коп.
— подсвечник из серебра – 174 руб. 90 коп.
— финифтевый медальон стоимостью 17 204 руб. с митры (головного убора) священнослужителя
— 14 книг, представляющих историческую и библиографическую ценность общей стоимостью 200 рублей…»

Некоторые предметы в списке похищенного представляются явно заниженными по стоимости. Например, жалованная грамота 1743 года на пергаменте оценена в 10 рублей – как бутылка водки! А ведь это огромная историческая ценность. Впрочем, общая сумма похищенного и так запредельно высока – почти 449 тыс. рублей! И это при среднемесячной зарплате служащего примерно 150 рублей.

Наибольшую ценность из похищенного в музее составляют драгоценные изумруды. На одном из них Зябликова и попалась.

Из приговора Калининского областного суда: «В декабре 1980 года для выполнения работ, связанных с реставрацией экспонатов, в Калязинский музей прибыл заведующий секцией реставрации Калининского объединенного музея Баранов.

Во время выполнения работ по обоюдной договоренности с Зябликовой из музея похитили неучтенный драгоценный камень – изумруд весом 10,5 карат стоимостью 37 800 руб. и оправу из золота стоимостью 232 руб. 29 коп. Заведомо зная, что камень драгоценный, взял его себе, а Зябликова – золотую оправу. До апреля 1981 года изумруд Баранов хранил у себя, а затем пытался его продать через Крыжановского в Москве за 10 тысяч руб. Однако Крыжановский с изумрудом был задержан».

Красть экспонаты из музея можно было безнаказанно годами. Но что с ними делать дальше? Прятать в подполе? Хранить в огороде? Именно так и поступали Зябликовы. Но однажды захотелось иметь денег, много денег. В момент реализации музейного изумруда подельники и попались.

Дальше – следствие, суд…

Любопытные показания, которым не знаешь – верить или нет.

Из приговора Калининского областного суда: «В судебном заседании Зябликова свою вину признала частично и показала, что в 1972 году она приняла ценности музея от бывшего директора Никольского и никаких претензий по приемке не имеет.
Также пояснила, что при сдаче музея имелось много неучтенных экспонатов, которые она не регистрировала и о многих не знала.
Драгоценные камни она нашла в ящике с костями Макария, унесла их домой и никому об этом не говорила.
Изумруд весом 10,5 карат она нашла около музея, не знала, что он драгоценный и отдала его Баранову, а золотую обойму оставила себе».

Трудно поверить, что драгоценный изумруд валялся на калязинской улице. Суд тоже не поверил.

Можно представить, каким событием в жизни Калязина стал обыск в доме директора музея и ее мужа. Найденные ценности вывозили, должно быть, на грузовике. Одних старинных церковных книг более пятисот!

Укрытием ценностей в семье занимался Зябликов.
Из приговора Калининского областного суда: «Зябликов на протяжении нескольких месяцев знал, что в его доме хранятся большие драгоценности, похищенные его женой из музея, с целью укрывательства закопал их на своем огороде.

Допрошенный в судебном заседании Зябликов вину не признал и пояснил, что лично он никаких ценностей из музея не похищал и до последнего времени не знал, что они хранились у него дома.
Когда жена показала ему ценности, он закопал их в огороде для сохранения, чтобы потом вернуть в музей».

Суд разобрался в необычном деле и оценил как действия подсудимых, так и прочие обстоятельства. В пользу Зябликовых говорил их преклонный возраст (супругам было под шестьдесят), Баранов молод, и у него трое маленьких детей. Никто из троих ранее не был судим.

Тамаре Зябликовой дали одиннадцать лет лишения свободы с конфискацией имущества.
Ее мужу, Анатолию Зябликову, дали три года лишения свободы без конфискации имущества.
Владиславу Баранову Калининский суд определил наказание в виде шести лет лишения свободы без конфискации имущества и ссылки. Верховный суд РСФСР смягчил наказание до двух лет лишения свободы в колонии общего режима.
Все похищенное решением суда должно было быть возвращено в Калининский музей.

Основатель музея и его директор в течение более полувека Иван Федорович Никольский умер в 1979 году на 82-м году жизни. К счастью, он не узнал о деятельности Зябликовых и не дожил до следствия и суда над музейными работниками, расхищавшими ценности из созданного им музея.

Тут, пожалуй детектив можно снимать. снимать в стиле "Возвращение святого Луки". :D "Частнику-ювелиру" наверное за оперативную помощь сразу выезд оформили без проблем. :lol::
Андер
 
Сообщений: 394
Зарегистрирован: 10 ноя 2012, 14:38
Откуда: Москва

Перемещение и переименование темы

Сообщение Алексей Крючков » 16 июн 2021, 23:39

Поскольку содержание темы стало больше про историю самого музея, чем о Никольском, то название темы немного скорректировано, а тема перемещена в раздел о Тверской области. В прежнем разделе пока оставлена ссылка.
Аватар пользователя
Алексей Крючков
Главный модератор
Главный модератор
 
Сообщений: 4257
Зарегистрирован: 24 июн 2010, 19:44
Откуда: Удомля


Вернуться в Историко-краеведческие вопросы по Тверской области и России в целом

Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 8

cron